Кажется, встали, можно не молиться.
Впрочем, как сказать. Шатающийся капитан вдруг издал душераздирающий вопль, сопровождаемый хрустом раскрошенной челюсти, обернулся — перекошенный, свирепый, со сверкающим сатанинским взором — и схватил Глеба за горло двумя руками! Откуда сила у этого вурдалака? А ведь он чуть не расслабился! Не видать тебе реванша, дружище, это конец вашей трудной и дорогостоящей операции!
В глазах уже витали завихрения тумана, он уже задыхался, костистые пальцы продавливали кожу, и он начинал понимать, что означает фраза «жизнь выдавливается из тела по каплям». Трясущимися руками он упер ствол «Кипариса» капитану в живот, надавил на спусковой крючок и за долю секунды выплюнул остатки магазина. Капитана отбросило, словно в живот засадили чугунным ядром. Он доломал раскуроченный сонар, свалился на своего подчиненного с пышными усами, умершего минутой ранее…
Глеб кашлял, держась за горло. Цветные концентрированные круги носились перед глазами. Невозможно так жить, ему требуется долгий, троекратно оплаченный отпуск по собственному желанию! Лучше в Швейцарии. Но пока он помнил последовательность предстоящих действий. Лодка застыла в стоячей воде — слава Создателю, она ни во что не вляпалась! Срочно требовалось опустить ее на грунт! Он заковылял в электромеханический отсек. Как же славно, что все вентили кранов управления кингстонами выкрашены в однообразный зеленый цвет. Он крутил его лихорадочно, словно матрос-новобранец, над душой у которого завис суровый старшина с секундомером. Хлынула забортная вода в балластные цистерны. Дьявол, ее же сейчас перекосит! Он бросился на центральный пост, кашлял, чихал, защищаясь руками от обжигающих водяных паров. Вертелся, выискивая тот самый заветный кран. Отыскал, бросился к нему, терпел, когда на руки стали брызгать горячие капли, а кожа — покрываться волдырями… Мама дорогая, дел-то сколько! Он влетел в гальюн, окутанный жаркой мглой — в сауне попроще будет! — припал к зеленому крану. Из гальюна, подмечая, что нос лодки начинает задираться (ну, не может он одновременно находиться во всех отсеках!), он бросился в торпедную часть, запнулся о лежащего человека — разлегся тут, понимаешь! — стал вертеть плывущее перед глазами зеленое кольцо. Последовал чувствительный удар, за ним еще один — субмарина ударилась о грунт, подскочила, ударилась вторично… Он стоял ни жив ни мертв, держась за стяжку прижатой к стене кровати, чего-то ждал. Вроде все в порядке, кормовой отсек не взрывается, вода не поступала, субмарина преспокойно лежала на дне Калабановской бухты, и все бы хорошо, кабы не замечать завихрения густого пара, поступающие через переходной люк.