Хтон (Энтони) - страница 269

Утренний Туман опустился на колени рядом со стариком.

— Он мертв. В таком состоянии его могло убить любое потрясение, а удар был неслабый. Брат, зачем ты погубил нашего патриарха?

— Брат, я думал, это мой сын, — с огорчением произнес Арло.

— С Невзгодой? — спросил Утренний Туман, вынимая нож.

Ко всему прочему, Арло перепутал и миньонетку! Одержимый уродливым наследством Миньона, он увидел то, чего так боялся, и ускорил ссору, к которой питал отвращение.

— Брат, в замешательстве я обидел тебя. Приношу свои извинения. Моя ссора — не с тобой или твоей миньонеткой, но с моим собственным…

Тут Афар пересек комнату.

— И все-таки мой отец обогнал свое время! — сказал Афар. — По его собственному признанию он хотел убить именно меня. Он нарушил миньонский закон, и я могу убить его, пренебрегая равенством оружия. — Он сделал движение рукой и достал взрывомет.

— Это нужно прекратить! — отчаянно просигналил ксест. Его многочисленные ноги двигались запутанным образом, что он как бы бегал между ними. — Непонимание…

Афар выстрелил. Он целился в Арло, но теперь против него оказался ксест. Его объяло пламенем и тут же уничтожило — никаких долгов. То, что не испарилось, спеклось.

Взрыв краем задел Арло, опалив ему волосы и на мгновение ослепив, но ограниченная телепатия подсказала ему, где стоит Афар.

— Опять начали войну, — мрачно сказал Арло.

Он отпихнул ногой липкое тело ксеста в сторону сына, но Утренний Туман, неверно истолковав его намерение, набросился на него.

Обе миньонетки наблюдали за кровавой борьбой с одинаковыми улыбками чистейшего восхищения.

Арло проснулся в холодном поту от отвращения и ужаса. Видение власти Жизни было таким же мрачным, как и власти Хтона. Каждая победа означала жуткую смерть самых близких ему людей в том микрокосме, который отражал бойню макрокосма.

Было ли это видение послано Хтоном? Арло сомневался: отдельные части выглядели слишком правдоподобно. Его грядущая жизнь с Досадой была бы именно такой, и под конец ему пришлось бы по-миньонски убить своего единственного сына или быть убитым им. Это проистекало из любви к ней, и оба они об этом знали. Арло не мог избежать своей судьбы, бросив Атона и Кокену и навсегда покинув пещеры: рок коренился в его любви к миньонетке.

— Слава Богу, ты жив, — сказала Боль. — Кажется, я повредила тебе ногу, зато удалила большую часть отравы. Ты — крепкий, и яд гусеницы, вероятно, каким-то образом противодействовал яду саламандры, — но дело было совсем плохо.

— Ты — прекрасна, — сказал Арло, целуя ее.

— Прекрасны и твои сны, — ответила она. — Хотела бы я знать их полностью…