Болезненного урока мне хватило с лихвой. В Рязани я быстро встал на путь истинный и выправил положение: подготовился и сдал экзамены в новой школе, прошел кучу комиссий по линии военкомата, подал документы для поступления в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. С той поры и началась моя вторая жизнь…
Вот и старенький пятиэтажный дом, куда мне пришлось перевезти маму после скоропостижной смерти отца. Его — внешне всегда здорового, уверенного человека, скрутило быстро и серьезно. Тревожная весть от мамы нашла меня в Чечне, в каком-то затяжном, бесполезном рейде по пограничным районам. Попутной «вертушкой» я вернулся в гарнизон, собрал все свои сбережения, назанимал у друзей и помчался в Саратов — для срочной операции требовались очень большие деньги. Привезенная сумма оказалась недостаточной, и мы с мамой вновь кинулись занимать… Не успели. Мой отец — умница, трудяга и балагур, способный уладить любой человеческий конфликт, умер, так и не дождавшись помощи от барыги-хирурга. Позже, когда мы немного пришли в себя, мама попросила подыскать ей в центре небольшую квартирку. Оставаться в «Солнечном» — в доме, где прожил последние годы ее любимый и единственный муж, она не хотела…
Почти приехал. Узкий дворик дома на Белоглинской. Внутри двора почти образцовый порядок, поддерживаемый жильцами пятиэтажки. Чистые, утопающие в тени тополей тротуары; ухоженные газоны с разномастными цветочными кустами. Разноцветные деревянные лавочки с неизменными пенсионерами…
Мамы среди них быть не может — она не терпит сплетен и разговоров о болячках. А цветы разводит исключительно дома — зимой на подоконниках, летом — на балконе.
Ищу местечко для парковки. С трудом втискиваюсь меж двух машин, выхожу и замечаю тетрадный листок, пришпиленный к стволу дерева. На листке кривыми каракулями начертано: «Машины против подъезда не ставить! Штраф — лопатой по лобовому стеклу».
О, это тоже по-нашему. Сорвав листок, направляюсь к подъезду. На траверзе примолкших бабулек замедляю шаг.
— Здравствуйте. Не в курсе, кто автор этого «федерального закона»?
Мои габариты вкупе с грозным командным голосом действуют безотказно. Старушки бесплатно и наперебой сдают всех — начиная от безбожно пьющего дворника и заканчивая сочувствующими ГКЧП. Оказывается, «против подъезда» вьется тропинка к водопроводному крану, куда регулярно шастает дворник — асфальт из шланга сбрызнуть или утолить похмельную жажду. Оттого и устанавливает местные законы.
Взлетаю на третий этаж. На секунду замираю с ладонью у кнопки звонка.