Он поднял голову, посмотрел ей в глаза. Тяжело вздохнул.
– Ты заслуживаешь намного большего, Мэг. Никогда не забывай об этом.
У неё перехватило дыхание. Она не хотела большего. Она хотела его. И это никогда не изменится. Она прикусила щёки изнутри, чтобы не высказать правду.
Она любила его. Очаровательного, весёлого Адама. Трудолюбивого Адама. Героя. И измученного мужчину, который кричал во сне. Она любила его.
Адам нежно вышел из неё. Он взял бутылку с мылом и начал намыливать её плечи, торс...
– Адам, не нужно...
Он взял её лицо в свои мыльные руки.
– Я хочу. Я собираюсь сделать это для тебя. – Он так и поступил, касаясь её с таким благоговением, что это разбивало её сердце.
Когда он наклонился, чтобы поднять её ногу, его руки замерли.
– Чёрт, я забыл о твоих ступнях. – Стараясь быть нежнее, он осторожно промыл порезы.
Она наблюдала за тем, как он становится на колени, пока по его могучим плечам и рукам стекала вода, пока он бережно исследовал её ноги. Отодвинув его мокрые вьющиеся волосы с его лица, она сказала:
– Я тоже забыла. Не чувствовала их, только тебя.
Выражение его лица стало резким и измученным. Он выключил воду и потянулся за полотенцем. Он завернул её в него и посадил на туалетный столик. Он вытер её волосы, затем её ноги и ступни. Наконец, он провёл тем же полотенцем по своей голове, вытер большую часть воды, стекающей по нему, перебросив его через шланг душа.
Он поставил руки на столик, поймав её в ловушку. Его тёмные глаза сосредоточились на ней.
– Ты поспишь со мной? Пару часов?
Её сердце сжалось.
– Да.
Он не сдвинулся.
Она видела, как напряглись его плечи и челюсть, как выступили вены на его шее. Мэган положила руки на его плечи.
– Адам, всё в порядке. Ты не обязан говорить со мной.
Его лицо помрачнело.
– Я... не могу. Как только мы переехали сюда, я… мы не говорили об этом. Пока мои родители не напивались. А затем... – Он замолчал.
О Боже, она чувствовала, как его плечи пульсируют под её руками. Его агония исходила от него волнами жара.
– Я думала, дело в войне. В друзьях, которых ты потерял, – тихо произнесла она. Но было что–то ещё. Что–то... чего она не знала. Его глаза были абсолютно сухими, ни следа слёз, но в его взгляде кричала боль. – Это не имеет значения. – Она притянула его ближе к себе, обняв. Прижалась губами к его плечу и прошептала: – Ты не обязан ничего мне рассказывать. Никогда.
Он подхватил её и отнёс в кровать.
– Это я могу тебе дать, – произнёс он, нависая над ней, целуя её с большими эмоциями, чем она когда–либо испытывала в своей жизни.