— Мы создали группу, когда мне было четырнадцать. Мал, Джимми и я. Бен присоединился на год позже, а она везде болталась с нами. Они были как семья, — сказал он, наморщив лоб. — Они и есть семья. Даже, когда все пошло не так, я не смог просто повернуться к ней спиной...
— Ты поцеловал ее.
Он вздохнул:
— Нет, она поцеловала меня. У нас с Мартой все кончено.
— Я думаю, она не знает этого, так как до сих пор названивает тебе.
— Она переехала в Нью-Йорк, больше не работает с группой. Я не знаю, зачем она звонила, я не перезванивал.
Я кивнула, лишь немного успокоившись. Наши проблемы не были четко выявлены.
— Твое сердце понимает, что у тебя с ней все кончено? Полагаю, что я имею в виду твою голову? По правде говоря, сердце всего лишь еще одна мышца. Глупо говорить, что оно что-то решает.
— У нас с Мартой все кончено. Уже давно. Обещаю.
— Даже если это правда, не делает ли это меня утешительным призом? Попыткой вернуться к нормальной жизни?
— Эв, нет. Это не так.
— Ты уверен в этом? — спросила я с недоверием. Я подняла свое пиво и сделала глоток горького, темного эля с пенкой. Хоть что-то, чтобы успокоить нервы. — Я перестала страдать по тебе, — произнесла я тихим голосом. Мои плечи находились в том положении, в котором и должны: они были опущены. — Месяц. Хотя, я на самом деле не переставала в тебя верить до седьмого дня. Потом я поняла, ты не придешь. Я знала, что все кончено. Потому что, если бы я была важна для тебя, то к тому времени ты бы сказал хоть что-нибудь, правильно? Я имею в виду, ты знал, что я влюблена в тебя. Так что к тому времени ты бы положил конец моим страданиям, да?
Сказать ему было нечего.
— Ты скрывал и лгал, Дэвид. Я спрашивала тебя о сережке, помнишь?
Он кивнул.
— Ты лгал.
— Да. Мне очень жаль.
— Ты это сделал до или после нашего правила о честности? Я не помню. Хотя, это определенно было после правила не изменять, ведь так? — этот разговор был ошибкой. Все рваные мысли и эмоции, на которые он вдохновлял, нагнали меня слишком быстро.
Он не соизволил ответить.
— Так или иначе, что за история связана с этими сережками?
— Я купил их на свой первый гонорар, после того как звукозаписывающая компания заключила с нами контракт.
— Ух, ты. И вы оба носили их все это время. Даже после того как она предала тебя.
— Это был Джимми, — сказал он. — Она изменила мне с Джимми.
Твою ж мать, его собственный брат. Столько всего сразу встало на свои места от этого кусочка информации.
— Так вот почему ты так расстроился, когда обнаружил его вместе с той поклонницей. И когда ты увидел, как Джимми разговаривает со мной на вечеринке.