Дмитрий Андреевич Формозов, доставив вместе с двумя полицейскими из квартиры художника портрет Петра в Аничков дворец, вернулся ближе к утру на свою казенную квартиру. Отоспавшись, явился вновь во дворец, приглядеть за установкой портрета, затем подался в Исаакиевский собор, где около часа беседовал с настоятелем, затем поехал на Мойку, к дому, где проживали господа Шебеко.
Полдня валялся в постели и долговязый англичанин Стрейсноу. Заказал завтрак себе в номер, говорил по телефону, затем пошел в одиночестве побродить по городу и где-то у Поцелуева моста свернул в грязную подворотню. Агент не сразу понял, что та ведет в три проходных двора, и не смог определить, куда свернул англичанин. С час протоптался агент на набережной Мойки, не выпуская из виду злосчастную подворотню, и уже собирался мчаться вновь к гостинице, чтобы там поджидать объект наблюдения, но англичанин появился – шел медленно и, оказавшись на тротуаре, начал озираться. На его счастье, мимо проезжал извозчик и именно на нем мистер Стрейсноу возвратился опять в гостиницу. Более из своего номера не выходил. Ни с кем не встречался.
Гораздо лучше обстояли дела с господином по фамилии Крачковский. В Петербурге удалось найти четырех Крачковских. Под описания Лукерьи, тетки убитой мещанки Фоминой, и домовладелицы Бендерецкой подходил один. Высокого роста, лысоватый, внушительное брюшко его колыхалось над длинными кривоватыми ногами. Он не отрицал, что обращался к вышивальщице, и даже предъявил вышитый Аглаей халат, разумеется, не холщовый, а бархатный, и разукрашенный шелковыми драконами. Опять же – ничего о Дмитрии Донском на халате не было написано. Да и халат этот, по утверждению господина Крачковского, забрал он у Аглаи за три дня до Пасхи. Было у него и твердое алиби – хозяин ресторана «Семирамида», метрдотель и все опрошенные служащие подтвердили, что в предполагаемое время убийства вышивальщицы господин Крачковский. вместе с господином Холомковым разговлялись в отдельном кабинете ресторана.
Помощники Карла Ивановича собрали сведения и о происхождении основных фигурантов дела.
Роман Закряжный, сын мелкопоместного дворянина из Херсонской губернии, приехал в Петербург совсем юным, сразу был принят в Академию художеств, учился у Чистякова, стажировался в Риме, но курс неоднократно бросал, потом возвращался снова. Слабости к крепким напиткам не имеет, на бегах не играет. Неуживчивый характер и самомнение развели его с передвижниками, пробовал выставляться вместе с художниками «Мира искусства», но повздорил с ними по поводу трактовки образа Петра. Долго бедствовал. По протекции члена попечительного Совета Ведомства учреждений Императрицы Марии – Липатко, имеющего поместья в Херсоне, – получил заказ на портрет Петра для Воспитательного дома. После этого материальное положение Закряжного выправилось, последовали хорошо оплачиваемые заказы от казенных учреждений на портреты великого императора, но образ жизни и мастерскую Закряжный не переменил...