Следователь Вирхов вызвал в кабинет кандидата Тернова и поручил молодому человеку сходить на церковную службу: в Благовещенскую церковь, в Исаакиевский – поговорить с богомольными старушками, те всегда все знают.
Карл Иванович со смешанным чувством благодарности к Фрейбергу и Пиляеву – за обнаруженный следок возле дома госпожи Бендерецкой, – и тайного раздражения за их вездесущесть бросил взгляд на пиляевский рисунок. Как же он, Вирхов, осматривая вершок за вершком окрестности места преступления, не обнаружил этого следочка? Сам он, конечно, землю возле конюшни, примыкавшей в задней стене доме Бендерецкой, не обследовал. Доверился околоточному. Тот клялся и божился, что осматривал землю в компании полицейских и никаких следов на ней не было. Неужели околоточный врет? А если не врет, то что все это значит?
Карл Иванович нарисовал на листке бумаги траекторию, по которой мог двигаться убийца Аглаи Фоминой, чтобы оказаться там, где обнаружен след. Можно было выбраться из окна лестничной площадки и, ухватившись за трубу, спуститься по ней на три фута, проползти по крыше примыкавшей к стене конюшни и спрыгнуть на землю как раз там, где и найден отпечаток босой ноги! Но при чем здесь женщина? Бендерецкая утверждает, что никаких посторонних женщин в ту пасхальную ночь в доме не было... Впрочем, за праздничными хлопотами и беготней могла и не заметить...
Допустим, какая-то блаженная террористка, босая к тому же, проникла в дом госпожи Бендерецкой. Попасть в незапертую квартиру Закряжного она могла, это факт. Могла взять и баранью кость. Но зачем ей убивать Аглаю? С целью ограбления? Что она забрала – деньги или холст? Почему орудием убийства выбрана баранья кость? Убийца схватил первое попавшееся под руку? Или хотел навести подозрения на художника?
Карл Иванович вновь обтер носовым платком, смоченным в склянке с «Жидким льдом», горящие виски, и открыл еще одну папку – с донесениями агента, прикрепленного к господину Крачковскому. Хоть солидный поляк и доказал свое алиби, Вирхов вчера утром послал к его квартире соглядатая. Что же он усмотрел?
«Господин Крачковский, положительно характеризуется дворником Матвеем Сойкиным, не замечен ни в буйствах, ни в слабости к женскому полу и Бахусу. Встает поздно, завтракает и обедает в ресторане „Семирамида", посещает выставки, театры, казино. Днем навестил господина Холомкова, богатого вдовца, склонного к благотворительности, заезжал к нему в его собственный, недавно приобретенный дом у Измайловского, во 2-й Роте. Вечером посетил костел святой Екатерины, где несколько минут беседовал со священнослужителем возле ящика для пожертвований. Выйдя из костела, направился на свою квартиру, из которой более не выходил».