Он вынул зелененькую купюру, убрал портмоне и посмотрел на младшую дочь профессора Муромцева. Она обводила блуждающим взором дубовые стены и, казалось, избегала встречаться с доктором взглядом.
– Не забудьте ваш саквояж. – Она указала доктору на столик, где стоял кожаный атрибут петербургского Гиппократа.
– Не забуду, – машинально ответил доктор, пытаясь усмотреть на крыльце фигуры Брунгильды Николаевны и Ильи Михайловича. Сердце его сжималось, он чувствовал себя внезапно осиротевшим.
Доктор взял саквояж, расплатился с хранителем и почти бегом устремился прочь из дворца, в пахнущий весенней влагой парк.
Брунгильда Николаевна с надменным и гордым видом восседала в коляске, крепко сжимая правой рукой белую лакированную ручку раскрытого зонтика. Рядом с ней, облокотясь на край дверцы, стоял Илья Михайлович Холомков: солнечные апрельские лучи играли на его русых с прозолотью волосах, густыми прядями спускающихся с затылка на воротник белоснежной рубашки, выглядывающей из сюртучного ворота.
Мура, зардевшись, спустилась по дощатому настилу и поднялась в экипаж.
Напротив нее уселся поджавший губы доктор Коровкин, правой рукой он опирался на свой неизменный саквояж.
– Трогай, братец! – крикнул извозчику Холомков и, сделав шаг назад, послал дочерям профессора Муромцева воздушный поцелуй.
Доктор Коровкин молча смотрел на девушек – кто из них обернется? Мура и Брунгильда сидели, опустив глаза и вцепившись в свои зонтики.
– Надо предложить Роману Закряжному написать с господина Холомкова Париса, – пробормотала в смущении Мура.
– Неплохая идея, – издевательским тоном одобрил доктор Коровкин, увидев блуждающую улыбку Брунгильды, – к юбилею города Троя... Не знаете, Мария Николаевна, когда юбилей?
Мура чувствовала себя виноватой – как же такое могло случиться? Почему при виде Ильи Михайловича она совсем потеряла голову? В чем секрет его магнетических глаз? Почему одно только его присутствие вызывает сладкое волнение и заставляет забывать обо всем на свете, в том числе и о милом Климе Кирилловиче?..
– Прежде, чем мы поедем домой, – сказала неожиданно Брунгильда, – я хотела бы заглянуть в гостиницу Лихачева – выяснить, как чувствует себя мистер Стрейсноу. Вы не возражаете?
Доктор Коровкин и Мура не возражали, и Клим Кириллович велел извозчику, облаченному в неизменный темно-синий армяк, подпоясанный красным кушаком, следовать на Фонтанку. Возле гостиницы Лихачева Клим Кириллович, не выходя из коляски, попросил швейцара выяснить, находится ли в своем номере мистер Стрейсноу? Швейцар кликнул посыльного, и подросток в красно-зеленой тужурке с блестящими позолоченными пуговицами скрылся в глубине здания. Через несколько минут мальчишка сообщил, что мистер Стрейсноу заперся в своем номере и велел никого не принимать. И, получив из рук доктора Коровкина монетку, шепотом добавил: говорят, всю ночь гулял, вернулся под утро.