Мотыльки роились над ней, как пчелы, потерявшие свою царицу. Щенка они не трогали, кроме одного, который порхал прямо у его лица. Уилл не прогонял его. Неррон подошел к карете. Фея лежала на земле с открытыми глазами. Что означает смерть для бессмертной?
Свое колдовское оружие Щенок все еще сжимал в руках. В мягких, улиточьих руках. Сейчас Неррон мог бы запросто убить его, ведь у Щенка больше не было стражей. Почему же он не делал этого?
Семнадцатый уже полностью одеревенел. Глядел из-под коры полными ужаса глазами – бальзам на сердце гоила. Среди листьев, которые выпустили его превратившиеся в ветви руки, блестело несколько серебряных.
Но Шестнадцатая еще шевелилась. Уилл повернулся к ней, когда она прошептала его имя, – все, на что ее хватило. Щенок вытаращился, совсем как ее одеревеневший брат. Он выронил арбалет, словно надоевшую игрушку, и шагнул к тому, что совсем недавно было девушкой. Шестнадцатая стояла на коленях. Пенек, еще хранивший очертания человеческого тела.
Она даже могла двигать одной рукой. Уилл погладил ее по лицу, от которого уже мало что оставалось. Лоб и щеки отражали надвигавшуюся ночь. Тем не менее он ее поцеловал. Любовь к стеклянной девушке – очень трогательно.
Уилл не заметил, как Неррон поднял арбалет.
Ну вот пожалуйста. Нашел – потерял – и снова нашел.
Неплохой конец, хотя и не совсем тот, на который он рассчитывал. Вот только олень почти высвободился. Осторожней, Неррон! Каково погибнуть насаженным на рога с арбалетом в руке? Собственно, почему бы не опробовать оружие на звере, для разнообразия. Или вместе с ним умрут все олени?
Какая разница, такой возможности Бастард упустить не мог. Он вынул стрелу из тела Феи, словно вытащил из воды. Торопись, Бастард.
Олень вставал на дыбы и рвал последние прутья. Что за рога! Зверь бычился, готовясь к нападению, и словно не замечал арбалета. Удивительно!
Олень смотрел на Уилла. Может, не стоит ему мешать? Неррон всегда охотно препоручал другим убийство. Зверь, конечно, не будет против, если голову его жертвы отправят Джекобу Бесшабашному.
Щенок все еще стоял в траве рядом с пеньком, который когда-то был стеклянной девушкой. Он даже не оглянулся.
Черт с ним! Неррон натянул стеклянную тетиву. Пальцы болели, словно их окунули в кислоту. Бастард в роли защитника, каково! Но олень, похоже, видел только Уилла. Возможно, все дело в арбалете. Магическое оружие часто отводит глаза своим жертвам.
Стрела настигла его в прыжке. Зверь споткнулся и, рванувшись в последний раз, издал почти человеческий стон. Ониксы, конечно, забрали бы рога, но Неррона не интересовали охотничьи трофеи. Арбалет вдруг стал легким, каким он помнил его после первого раза, когда стрелял в Джекоба Бесшабашного. Что ж, на этот раз отомстить не получилось. Он отыскал на земле бездонный кисет и упрятал в него оружие.