Секретарша из деканата передала через старосту группы два письма для Светланы, которые почему-то пришли в институт, а не на почту «до востребования». Одно письмо — в длинном красивом конверте, зарубежное. Первые фразы на французском языке Светлана сначала не могла разобрать, но потом, дочитав до конца, поняла все. Письмо оказалось от Моники.
«Мы долго думали с Матиасом — не знали, как быть, стоит ли писать об этом или нет. Но в конце концов решили, что так будет лучше. Вы тоже имеете право знать все.
Дело в том, что слова Поля для Максима значат очень много. Это не просто вера в колдунов. У Поля и в самом деле был необыкновенный дар. Особый род интуиции, если хотите. Он никогда не ошибался. Все, что он говорил, — всегда случалось. Вот почему и мы восприняли его слова очень серьезно. Слово «судьба» — понятно и так. А вот второе слово — мне его даже не хочется писать на бумаге — грозит бедой. Берегите и себя, и Максима.
Будьте осторожны. Желаем вам счастья.
Моника. Матиас».
Там, в Драгомее, взгляд темных мудрых глаз заставил Светлану погрузиться в какое-то оцепенение, словно в транс. Но в Москве, которая находилась за тысячи километров от того места, она удивилась вдруг, насколько все эти предупреждения выглядят странными.
«Надо будет поблагодарить их за внимание и заботу», — улыбнулась она, совсем не слушая лектора.
— Кто такой Матиас? — спросила Катя, заглянув через плечо Светланы. — Ты познакомилась с каким-то французом? — Ее ничуть не смущало то, что она без разрешения заглянула в чужое письмо.
— Да, — кивнула Светлана, складывая лист. — С французским режиссером.
— Как ты могла молчать столько времени? — даже возмутилась Катя. — И что же он пишет?
— Предлагает сняться в фильме «Африканские страсти».
— Кем? — округлила глаза Алла.
— Кем? — переспросила Светлана. — В роли львицы. Настоящая уже съела одного оператора. Поэтому второй требует заменить ее бутафорской. А я хорошо умею рычать. Ррр-р... Похоже?
— Очень, — улыбнулась Катя. — Только ногти придется подлиннее отрастить.
— ...С импрессионистов началось размывание тех жестких догм, от которых после эпохи Возрождения не смели отступать художники, — продолжал лектор.
Катя открыла рот, чтобы спросить ее еще о чем-то, но Светлана приложила палец к губам и показала на преподавателя, который смотрел прямо на них.
Второй конверт она распечатала только в перерыве, остановившись у окна. В том самом месте, где когда-то к ней подошли Валентин и Маша, предложив попозировать.