Только кот Грэй не понял этого. Он вспрыгнул со двора на окно легко и стремительно, как струйка дыма. Привычно и безбоязненно. Мягкие лапы ступили на подоконник. Оттуда он скользнул на пол. Серый дымок оказался возле ног Кости и начал завиваться восьмеркой. Люди, как правило, считали это проявлением ласки. Наклонившись, они гладили Грэя, который снисходительно принимал знаки внимания со стороны двуногих существ. Но раздраженный Костя оттолкнул мешавшего сосредоточиться кота. Казалось, он просто чуть-чуть двинул ногой. Насколько это почти незаметное движение было резким и сильным, стало понятно, когда кота подняло вверх и отбросило к лестнице, ведущей на второй этаж. Он ударился о первую ступеньку, и из его горла вырвался короткий звук, будто кто-то умело откупорил бутылку шампанского.
— А-ааах, — выдохнули одновременно Елена Васильевна и внучка следом за Грэем.
— Ч-чч-черт, — буркнул Костя, и сам не ожидавший такого эффекта.
Света бросилась к коту и подняла его на руки, осторожно прижимая к себе. Ошеломленный Грэй замер. Он не привык к подобному обращению, потому что его все баловали. Елена Васильевна взяла в руки пакеты, в которых лежали подношения Кости, и протянула ему:
— Вряд ли мы после случившегося сможем возвратиться к вопросу, с которым вы пришли сюда, — проговорила она таким тоном, что Костя не посмел ничего сказать в ответ.
Глаза его потемнели, но блеск не исчез. Не попрощавшись, Костя повернулся и вышел, хлопнув дверью. Та с медленным скрипом, как это бывает в фильме ужасов, отворилась вновь.
Грэй пришел в себя, вывернулся, спрыгнул на пол и пошел к выходу, обиженно подняв трубой дымчатый хвост, словно показывая, что в доме, где люди себя ведут подобным образом, ему делать нечего. Как ни странно, демонстративный уход кота рассмешил Елену Васильевну, а следом за ней и Светлану. Нервный смех разрядил напряженную атмосферу, сгустившуюся на кухне. Но тугой узел в душе Светланы так и не распустился.
«Ты знаешь, — собиралась уже было признаться Елена Васильевна, — мне впервые за последние, наверное, сорок лет стало почему-то страшно. Постарайся быть осторожнее», — хотела попросить она внучку. Но сдержалась, видя, что лицо Светы как-то странно осунулось и побледнело. Наверное, внучка тоже пережила нечто подобное, стоит ли пугать ее еще больше? И потом, Костя, наверное, чувствовал свою вину, заранее взвинтил себя, разволновался — недаром его и без того странные, желтоватого цвета глаза блестели как стеклянные. Его взгляд почему-то вызывал особенную тревогу. «Может быть, ему следовало бы показаться врачу, — думала Елена Васильевна. — Как-то он очень странно и неадекватно ведет себя. Может, у него контузия была? Или нужна помощь психолога? Как жаль, что его мать — крикливая и скандальная особа, с которой нельзя ничего обсудить».