— Слыхал, сынок, что подонки натворили?
— Да, папа, да!
— Кому я помешал со своей мастерской, ну кому, скажи?!
В таком упадке я видел его только раз в жизни — когда его отправили на пенсию. В тот вечер он вернулся домой поздно, подвыпивший, и громко объявил с порога:
— Ну все, поздравьте меня! Ку-ка-ре-ку ку-ка-ря, дали дураку пендаля!
И глаза у него были такие же, как сейчас, будто выглянул из могилы. Я присел на стул, погладил его сухую руку, из которой торчала игла капельницы.
— Ничего, папочка, ничего! Выздоровеешь, арендуем другое помещение. У меня уже есть на примете. Просто не хотел говорить раньше времени. Большое помещение — на пять машин, не меньше. Пора расширяться.
— Деньги, где я возьму столько денег?
— Папа, деньги найдутся. Есть знакомый банкир, — я говорил с такой убежденностью, что взгляд его чуть-чуть прояснился. Он был на грани нервического слабоумия, поэтому должен был поверить в любую чушь.
— Послушай, сынок, может, меня с кем-то спутали? Я ведь никому вреда не делал.
— Безусловно спутали. Какое еще объяснение? — Тут он наконец заметил мои бинты и слишком прямую осанку.
— Бог мой, с тобой-то что случилось?!
— Ничего особенного. Неловко оступился на корте. Ребро треснуло.
— Правда?
— Папа!
Задумался, тяжело задышал:
— Мать знает?
— Нет.
— Не говори пока. Хватит ей одного больного.
— Разумно…
Минут десять я посидел возле него, пока он не начал задремывать. В конце коридора обнаружил кабинет с табличкой: «Заведующий отделением д. м. н. Робинсон В. Г.». Зашел, познакомился: пожилой темноглазый мужчина с приятными манерами.
— Буду краток, — сказал я. — Отец у меня один — а время рыночное. Поставите на ноги — пятьсот долларов. Договорились?
— Гарантий дать не могу.
— Я их и не прошу.
Расстались дружески, пожав друг другу руки.
Двоих парней внизу я приметил, еще когда подходил к окошечку регистратуры. В кожанах, здоровенные, они сидели на стульях рядышком, нагло вытянув ноги таким образом, что входящие вынуждены были их обходить. Такие амбалы из принципа не заглядывают в больницу, при необходимости их привозят сюда уже готовенькими. Проинструктированный на такой случай Гречаниновым, я спокойно прошел мимо. Теперь же, когда возвращался, они перехватили меня посереди приемного отделения: поднялись и загородили дорогу.
— Вы Каменков? — вежливо спросил один.
— Ага.
— Александр Леонидович?
— Ну да. А вы кто?
— Мы за вами, Александр Леонидович. Шуметь, сами понимаете, не надо. Выйдем, сядем в машину и поедем.
Уже на дворе, крепко стиснутый с боков, я запоздало поинтересовался:
— А куда поедем?