Дерево дрогнуло: к стволу крепкой спиной прислонился Йорингель, в руках у него ромашка, он стоит, опустив кудрявую голову, и обрывает один за другим нежные лепестки: бросил цветок, не любит, значит. Люблю, люблю! – беззвучно надрывалась Йоринда. Йорингель сел, снял сапоги, сидит, шевелит пальцами ног. Йоринда чуть не прыснула, так смешно ей стало. Она зажала рот ладошкой и задержала дыхание.
Показалась ведьма. Неужели Йорингель не видит, какие злые у неё глаза, что идёт она, как охотник на дичь? Бедный Йорингель! В руках у неё корзинка с припасами: Йоринда всегда готовила для него, ему нравилась её еда. Встретил, поднял на руки, какой сильный, мой Йорингель! Не мой! Ведьма болтает кокетливо ногами, кричит: опусти, мой лев! А он не удивился, даже не заметил, что лжеЙоринда вместо «кабанчик», сказала «мой лев», а ему – понравилось! Ведьма расстелила на траве платок и выложила свои припасы. Йоринда ревниво наблюдала, как та достала из корзины домашнюю колбасу, горчицу, хлеб, бутылку вина, румяные яблоки, горшочек мёда, орехи, только не пей, – подумала Йоринда, – а то ты заснёшь и она убьёт тебя, пьяненького, сонного!
Сидят, смеются, ведьма кладёт ему в рот кусочки и подносит вино, сама не ест, не хочет перебивать аппетит, хочет выпить его всего, целует в красные губы! облизывается, ты посмотри внимательно, она же облизывается! Сейчас набросится!
Йорингель по привычке снял куртку, положил под голову и лёг, ведьма прилегла на его широкое плечо, играет его кудрями, гладит по груди, он улыбается, взял её руки в свои, развёл, ведьма не удержалась и упала губами на его румяный сладкий рот. Целует!
Он обнимает её, расслабился, ведьма засмеялась и, сведя его кисти, связала их крепко накрепко своим шейным платком, на два узла. Он смотрит ей в лицо и смеётся, она плюнула на узел: всё, такой узел не развяжешь! Но он ещё ничего не понял, и если Йоринда вмешается сейчас, то он просто убьёт её, защищая ведьму! Боже, что мне делать, – под Йориндой треснула ветка, слегка, но Йорингель стал внимательно всматриваться в листву, она сжалась от страха: нет, не заметил, улыбается ведьме и даже не пытается освободиться! Ведьма разошлась и стянула ему ноги его же ремнём! А он по-прежнему смеётся, подставляет ей лицо, раскрылся, а она, она уже не таится: смотрит на его шею как ребёнок на конфету, сейчас бросится! Ведьма раскрыла рот, её, Йоринды, ротик и вдохнув побольше воздуха, на мгновение зависла над ним.
Йоринда не стала мешкать: она упала на парочку, вцепилась в шею ведьмы и стащила её с него, связанный Йорингель, открыв рот, во все глаза таращился на дерущихся женщин. Хорошо, что ведьма его связала, а то кому бы он помогал, неизвестно, скорее всего, не ей, а ведьме в её обличье. Йоринда вцепилась в горло ведьмы и изо всех сил душила гадину, но руки слабели, Йоринда не могла убить её, она не могла портить свою нежную шейку, ей до слёз было жалко своё тело, ещё немного, и ведьма возьмёт верх!