С возвышенности открывается необычная картина: внизу на огромном снежном поле раскинулся аэродром. Сколько там набилось машин — трудно сразу сосчитать, их не десятки, а сотни — бомбардировщики, истребители, транспортные самолеты. В небе показываются Ю-52, они заходят на посадку. Садится один транспортный самолет, за ним второй и третий. По аэродрому снуют легковушки, автобусы, бензозаправщики. Над землянками — дымки. На восточной окраине аэродрома разбросаны большие, с красными крестами палатки.
Хотя Паулюс, опасаясь потери аэродрома, прикрыл его зенитными орудиями и значительно усилил охранные части, это не спасло гитлеровцев от невообразимой паники, которая моментально вспыхнула на летном поле, как только устремились к нему наши танки и передовые отряды подоспевших трех стрелковых дивизий. Из землянок и палаток повысыпали гитлеровцы и, отталкивая друг друга, бросились к грузовикам, автобусам и легковушкам, стараясь вырулить на дорогу, ведущую в Сталинград.
Одни гитлеровцы бежали, а другие, выскакивая из самолетов и землянок, завязывали с нашими воинами рукопашные схватки. Таким никто не давал пощады. Аэродром уже полностью перешел в наши руки, когда Паулюс двинул к нему танки и бронетранспортеры с пехотой. Как ни упорствовали, ни старались немецкие танкисты, но вернуть так необходимый аэродром им не удалось. Отразив все контратаки противника, наши танкисты вместе со стрелковыми дивизиями пошли вперед.
События развиваются стремительно. Танковая бригада Якубовского снова возвратилась в 65-ю армию к Батову. Только я передал в редакцию материал о захвате аэродрома, как уже взята балка Безымянная, а за ней хутор Новая Надежда. Утро 26 января 1943 года приносит одно из самых важных событий в битве за Сталинград. Воины 21-й армии, сбросив гитлеровцев с насыпи железной дороги южнее поселка Красный Октябрь, соединились с гвардейцами Родимцева.
— Привет с Дона!
— Привет с Волги!
Эти слова разрезали окруженную группировку Паулюса на две части — северную и южную.
В только что освобожденном Городище после осмотра захваченных у немцев великолепных мастерских, предназначенных для ремонта танков, выхожу на площадь. Звучит траурная музыка. И вдруг узнаю знакомый голос сержанта Корелина:
— Я вместе с Максимом Пассаром из одного окопа истреблял немецких фашистов. Он научил меня метко бить их. Мы договорились с ним вместе вступить в Сталинград, но смерть в ночном бою в Большой Россошке оборвала жизнь замечательного воина. Он был славой дивизии, гордостью всего Донского фронта. Мы любили нашего скромного, сердечного и отважного товарища. Максим Пассар будет жить в наших боевых делах.