— Ур-р-а! Впереди спаситель! — От радости Хозе дает сигнал.
На фоне белой стены продолговатого коровника виднеется журавль.
Вода такая холодная, что зашлись зубы. Наполнив фляги водой, я с Филем пошли к машине.
Неожиданно у колодца грянул выстрел. За ним второй и третий. Вскинув десятизарядку, Буртаков лихо расстреливал старую шапку грачиного гнезда. А с правой стороны пылила полевка. Там скрипели колеса. Конный обоз вытягивался из хлебов. При первом же выстреле ездовые кинули поводья и, соскочив с подвод, бросились врассыпную. Погрозив Буртакову кулаком, я с досадой подумал: «Сколько у нас еще необстрелянного народа. Много ли можно ждать от обозных, недавно призванных в армию?»
А полевка внезапно полыхнула огнем. Та-та-та... — заработал «максим». Будто крупные капли дождя пробежали по крыше коровника и на зеленых листах железа оставили пятнистый след. Первая очередь легла высоко, но вторая заставила Буртакова укрыться за колодезным срубом.
— Прекратите огонь! — закричал я с обочины. — Прекратите!
В ответ стучал «станкач». Лейтенант Филь с бранью выскочил на полевку, и от залпа крепких слов пулемет захлебнулся.
— Свои! Свои! — загудели в хлебах голоса.
Появился начальник обоза, пожилой перепуганный старшина.
— Прошу прощения, товарищи командиры! Люди нервничают... Новички. Вчера вечером диверсанты обстреляли обоз. Ночью трижды исподтишка по нас огонь вели. Извините... Пока я к головной подводе добежал, один приписник уже полоснул пулеметными очередями... Ему показалось: диверсанты из-за колодца по обозу стреляют.
Подошел забрызганный жирной грязью Буртаков и, задыхаясь от ярости, сказал:
— Старшина, страх плохой помощник. Учти! — Он кое-как наспех очистил гимнастерку от комков грязи, и «эмка» тронулась.
Когда далеко позади остался тополь с таким злополучным грачиным гнездом, Хозе, как бы между прочим, спросил:
— Ну что, товарищ младший политрук, испытали десятизарядку? Как у нее отдача, подходящая?
Буртаков стал туча-тучей. Но промолчал. Недавний командир танковой роты лейтенант Филь стукнул кулаком по спинке сидения:
— Мальчишки! А еще собираемся учить бойцов воевать!
В зеркальце над лобовым стеклом сузились и потемнели карие глаза. Буртаков резко подался вперед. Хозе сбавил скорость. Взмахивая красным флажком, к машине подбежал взмокший от жары регулировщик. Он козырнул:
— Будьте внимательны. Местность открытая. «Мессеры» ходят на бреющем. Охотятся за «эмками».
Сам черт прокладывал эту дорогу. Ни кустика тебе, ни перелеска. Кюветы — и те какие-то мелкие... Я зорко всматриваюсь в серовато-зеленые бугры, за которыми могут бродить «мессеры», да так устаю, что порой летящая навстречу стрекоза кажется самолетом. Нет сил приподнять веки. Сквозь дрему слышу голос Филя: