— А где экипаж?
— Перешел на другую машину. Воюет где-то за Горынью. Мне рассказывал водитель тягача Костин: КВ смял фашистскую оборону, раздавил гусеницами пять противотанковых пушек и пулеметным огнем опустошил пехотную роту. Гитлеровцы бросили свои позиции и побежали с отчаянным криком: «Елефант, елефант!» [1]
Больше ничего не мог сообщить мне Мураф. Фамилий танкистов никто на знал. Герои остались неизвестными.
А фронт грохотал за Горынью, и в пыльный ельник, где в быстром темпе шел ремонт аварийных машин, долетала канонада. Сюда с разных направлений все чаще и чаще тягачи тащили на буксирах наши легкие танки Т-26, БТ-5, БТ-7 и даже танкетки Т-27. Эти машины, говоря языком танкистов, давно израсходовали запас моторесурсов. Да и поле боя в треугольнике Дубно, Луцк, Ровно оказалось для них не таким уж близким. Восьмой механизированный корпус Д. И. Рябышева совершил четырехсоткилометровый марш. Девятый мехкорпус К. К. Рокоссовского прошел двести километров, а девятнадцатый мехкорпус Н. В. Фекленко, куда направились мои товарищи Буртаков и Филь, сделал трехсоткилометровый бросок. Танкисты под беспрерывной бомбежкой устремлялись в атаку без артиллерийской поддержки и авиационного прикрытия. И все же Рябышев вышел на подступы к Берестечку, Рокоссовский на реку Стырь. Фекленко приблизился к Дубно. Танкисты вели ожесточенные бои, отражали беспрерывные атаки. Наступление противника, который стремился выйти на шоссе Ровно — Киев, затормозилось.
Подбежал Хозе:
— Там на дороге завоеватели пылят...
Пятнадцать пленных пехотинцев как раз расположились в кювете на короткий привал. Все молодые, крепкие. Серозеленые мундиры, видимо, во время схватки кое у кого треснули по швам. Брюки такого же цвета заправлены в сапоги с широкими голенищами. Поясные ремни — черные, и на тусклых металлических пряжках выпуклые буквы: «С нами бог». Среди конвоиров узнал моего университетского товарища Ивана Грищенко. Мы дружески обнялись. Он служил в стрелковой дивизии переводчиком и когда услышал, что я хочу написать статью «Лицо фашистского солдата», охотно взялся помогать в разговоре с пленными.
Трое оказались хозяйчиками мелких галантерейных лавок, двое — домовладельцами, шестеро — крестьянами и четверо — рабочими. На вопрос, почему Германия напала на Советский Союз, двое, пожав плечами, решили отмолчаться, но потом процедили сквозь зубы чушь:
— Советы предъявили Германии ультиматум. Потребовали Польшу и Румынию. Фюрер ответил войной.
Семеро заявили:
— Фюрер приказал, солдат пошел. Мы должны освободить ваших братьев-немцев, которые живут в России на большой реке.