– А котелок? А флакон? – Вирхов в растерянности смотрел на Манефу и думал, слышит ли она то, что звучит в телефонной трубке?
– С этим все в порядке, во флаконе смесь серной и азотной кислот, она сожгла бы внутренности трупа, а внутренности здоровехоньки. А в котелке какая-то ерунда – смесь поваренной соли с мелко порубленным сельдереем и не установленными растительными тканями, не содержащими вредных для человека примесей.
– Есть ли внешние повреждения? Следы удара?
– Небольшой отек на затылке, вероятно, от удара при падении, ковер смягчил. Да характерное пятно на спине, под лопаткой.
– Пятно? Родимое?
– Нет, не родимое. Круглой формы, диаметр шесть миллиметров, серовато-белого цвета, плотной консистенции. Будто о кожу загасили папиросочку. Но слабее. Видимо, жгучая итальяночка баловалась – на всех цирковых афишках с пахитоской дымящейся в пальчиках изображена!
Особняк госпожи Малаховской показался Муре волшебным дворцом, неожиданно возникшим в царстве злого колдуна Ноября: окна и входная дверь сияли ослепительным светом, на фоне голубоватых прямоугольников плясали, толкаясь, частые мелкие снежинки и, утомившись, старались убежать подальше от ярких пятен, во мрак, в спасительную темноту, но и там крохотные танцовщицы продолжали свой неистовый круговорот. Муре чудилось, что монолитный кубик двухэтажного дома с круглой башенкой на левом углу и эркером посредине дрожит и колеблется, грозя вот-вот раствориться во влажном холоде петербургской ночи.
На просторной площадке перед гостеприимным подъездом сгрудились экипажи – собственные, наемные, и даже один автомобиль.
Клим Кириллович помог своим спутницам как можно быстрее преодолеть расстояние до навеса-козырька над мраморными ступеньками – всего несколько шагов – с раскрытым над барышнями огромным зонтом.
– Господин Скрябин может опоздать, – заметила Мура, с напускным равнодушием оглядывая экипажи, – у него ведь нет личного транспорта. И найти извозчика в такую непогоду трудно.
Проследив за ее взглядом, Клим Кириллович мельком подумал: не пора ли завести собственный выезд?
В теплом вестибюле они освободились от пальто, передав их на руки представительному лакею в ливрее с золотыми позументами. И направились к мраморной, покрытой мягким ковром лестнице, ведущей на второй этаж, мимо дорогих гобеленов и зеркал, мимо вазонов с роскошными пальмами, мимо фонтанчика – прикрепленных в шахматном порядке к стене створкам мелких раковин, по которым вода медленными каплями струилась в одну большую раковину, – туда, где на широкой площадке стояла хозяйка дома. Миниатюрная изящная женщина в серо-жемчужном платье с брюссельскими кружевами, с аккуратно убранной седой головой и живыми темными глазами держалась для своих семидесяти двух лет удивительно прямо. Вместе с ней гостей встречал высокий молодой человек приятной наружности в мундире артиллерийского офицера. Красноватые белки его серых глаз трогательно сочетались с веснушчатым носом несколько хищной формы.