Бричкин осторожно сполз по сосновому стволу вниз и расположился под окном, чтобы подхватить девушку. С замиранием сердца он следил, как Брунгильда спускается по веревке, упираясь ступнями в стену дома. «Отважная девушка!» – в восхищении подумал Бричкин, старшая сестра его хозяйки всегда казалась ему хрупкой фарфоровой куколкой.
И тут Брунгильда свалилась в его объятия.
– Бежим! – зашептал Бричкин. – Скорее, нас могут заметить.
Девушка, твердо стоя на ногах, отстранилась.
– Спокойно, – возразила Брунгильда. – С меня хватит.
Она подняла с земли выброшенные тряпки и велела Бричкину облачиться в протянутую ему одежду – широкий длинный плащ с капюшоном, накинула на себя такой же. Бричкин повиновался, и Брунгильда скомандовала:
– А теперь не трусьте, идите за мной.
Бричкин опешил – он засомневался, в целости ли рассудок Брунгильды, но, накинув на лоб капюшон и опустив голову к груди, на которой красовалась белая восьмиконечная звезда, покорно пошел за девушкой.
К своему ужасу и изумлению он понял, что та ведет его к парадному крыльцу – прямо в руки хозяев. Происходящее казалось ему страшным сном – в каких-то средневековых плащах с капюшонами, посреди ночи, рядом с выходящей из берегов и грозящей затопить все живое Невой он лезет в опасное логово.
Однако Брунгильда Николаевна решительно свернула в парадную аллею и, уверенно ступая по лужам, направилась к воротам. В сторожке огня не было – видимо, привратник, не ожидающий более гостей, решил часик вздремнуть.
Брунгильда заколотила кулачком в деревянную дверь.
Через минуту на пороге возник заспанный сторож.
– Отпирай, да побыстрее, – с железными нотками в голосе приказала Брунгильда.
Сторож поспешил к воротам, и беглецы благополучно покинули пределы усадьбы графа.
– У вас есть оружие? – торжествующе обернулась к Бричкину девушка.
Софрон Ильич замялся – сказать, что нет, значит навлечь на себя гнев и насмешки Брунгильды Николаевны. Сказать, что есть – девушка может потребовать его и натворить непоправимого.
– Мы не должны им даться живыми, – заявила Брунгильда и повлекла своего изнуренного спутника вперед, подальше от опасного особняка, – если будет погоня, отстреливайтесь.
Бричкин почти бежал за профессорской дочерью – теперь он уже не помнил ни о какой горничной Настасье и ее сообщниках и думал лишь, как бы доставить домой Брунгильду.
На его счастье за поворотом стояла знакомая подвода, на ней мирно дремал, дожидаясь странного седока, ломовик.
– Эй, – хрипло окликнул его Бричкин, – узнаешь меня?
Извозчик разлепил глаза и воззрился на фигуры в странных одеяниях.