Где Ярл? Где Маус со своими людьми?
— Проклятие, ребята, вы что, не понимаете, что это вам не компьютерная стрелялка?
Да где же Маус, с исчезновения которого и началась вся эта заварушка? На Мойше снова накатили эмоции, неуправляемые и спутанные. Он попытался взять себя в руки и не смог. Запрограммированная личность начала процесс саморазрушения. Единственным якорем, который удерживал его, была тяжелая, жаркая ярость.
У него за спиной послышался шорох подошвы по мостовой. Мойше перекатился, выстрелил, попал в ногу. Человек закричал и бросился под прикрытие.
Стрелок, вооруженный древним пистолетом, убегал бухающими шагами. Мак-Кленнон… Бен-Раби успел во второй раз выстрелить в свою жертву, прежде чем та скрылась из виду.
Еще одна тень скользнула под прикрытие дверного проема.
Программа Мойше прекратила саморазрушение.
Его чувствительность выросла до таких высот, которые обычно достигаются только лекарственной стимуляцией. Он чувствовал животом каждую неровность, каждую выщербину мостовой. Казалось, он слился в единое целое с грязью, оставленной запрограммированным дождем. Он видел серый и буроватый камень, ослепительные искры и вспышки из очередного дула, слышал удар пули, щелкнувшей по кирпичу над его головой. Он чуял запах сырости и серных испарений болотистой атмосферы, с которыми не могла справиться система кондиционирования. Казалось, он даже чувствовал привкус чего-то соленого.
Стоп! Это в уголок рта течет кровь с разбитого осколками щебенки лица.
Он отполз в сторону. Еще четыре метра — и кандидату в убийцы придется высунуться из-под прикрытия, чтобы продолжать огонь. Прыжок… вышло! Противник выстрелил. Мойше выстрелил в ответ и услышал крик. Люди бен-Раби бросились в аллею вслед за ним.
Ударом ноги Мойше выбил пистолет из руки несостоявшегося убийцы.
— Этот клоун такой же недотепа, как и вы, ребята. Идите сюда! Шевелите ногами, или я сам вам помогу.
Он грозно взмахнул парализатором.
На улице, которую они только что покинули, раздались крики. Он выстрелил навскидку, поворачиваясь, и бросился за своими людьми. Боль от телесных ран гнала его, как зверя, за которым охотятся.
«Кто я? — думал он. — Это на меня не похоже. Я не боевик. Гундакар Нивен? Нивен, кажется, был крутым типом».
Адреналин вызвал у него новый приступ дрожи. На службе Бюро ему уже приходилось испытывать такое, но он никогда не мог сравниться с Маусом в хладнокровии под огнем. Он всегда пугался, трясся, и ему постоянно приходилось бороться с желанием обратиться в бегство.
Может быть, именно поэтому он пережил несколько партнеров, подобных Маусу.