— Эми?
Она, казалось, не заметила его прихода.
Он схватил ее подбородок и повернул к себе:
— Посмотри же на меня, черт тебя побери! — Две недели он пытался заставить ее понять. Она отказывалась. Ему хотелось вбить это в ее упрямую голову, но он сделал над собой усилие и заговорил спокойно. — Мы улетаем через несколько минут. Если хочешь, можешь лететь с нами.
Она молча смотрела на него.
— Мы отправимся на Звездный Рубеж. Там ты могла бы присоединиться к вашей исследовательской экспедиции. Вместо того, чтобы отправиться прямиком домой.
Она молчала.
— Если ты вернешься назад с интернированными, то окажешься на Верфях. Со своей матерью. Мне казалось, что ты захочешь полететь туда, где у тебя будет по крайней мере один друг.
Она ничего не ответила.
— Хорошо. Продолжай упрямиться. — Он повернулся к двери. — Офицер, я готов.
— Мойше, подожди. Я… Да, я лечу.
Он вздохнул. Наконец-то. Первая удача.
— Я улажу все с адмиралом.
Когда он выходил из комнаты, у него на губах играла слабая улыбка.
Впереди долгое путешествие. Быть может, достаточно долгое, чтобы…
Сначала Бэкхарту не понравилась эта идея.
— Сэр, — объяснил Мак-Кленнон, — Эми лучшая подруга одной из самых лучших ученых сейнеров. Если нам удастся ее приручить, то будет гораздо легче координировать работу наших специалистов. Вы все говорите о кассетах разведки Уланта. Попробуйте показать их ей, может быть, они ее убедят. Нам не требуется переманивать ее на свою сторону, просто заставить ее стать более открытой.
— Томас… я же тебя насквозь вижу. Да плевать тебе на это хотелось… Ладно. Еще одна сделка. Бери ее. Но ты за нее и отвечаешь.
— Прикажите охранникам передать ее мне.
— Так иди за ней, что время теряешь?
Часом позже они уже были на борту шаттла, направляющегося на «Марафон». Мауса била дрожь. Бэкхарт погрузился в сообщения, прибывшие с крейсером. Эми закрыла глаза. Она была бледна и печальна.
Мак-Кленнон смотрел на нее и мысленно перебирал все «могло быть» и «надо было». Ему удалось заставить ее понять необходимость своих действий, но он столкнулся с тем, что она не способна провести черту между личными и общественными обязательствами.
Она не могла рассматривать предательство своего народа не как личное дело. Ей хотелось считать, что его чувства к ней были просто притворством шпиона. Это каким-то образом разрешило бы ее сложности.
Она принадлежала к породе самоистязателей.
Мог ли он осуждать ее? Или кого-нибудь другого? Он сам жил в построенной своими руками Железной Деве.
Они с Эми были обречены с самого начала. Неустойчивость его программы сделала его естественной жертвой ее неадекватности. Они слишком походили друг на друга. И она слишком напоминала двойника Элис, на который был запрограммирован его психопереключатель. Возможно, идеальной женщиной для него была Мария, холодная женщина из оружейной стали, бронированная по болевым точкам. Женщина, с которой не надо было обмениваться заложниками эмоций.