Сейчас Мак-Кленнон мог думать только о ванне. Шестнадцать дней в дерьме, и после этого грузиться на корабль флота?
— Какая программа? — спросил Маус.
— Сначала пугнем рыбаков. Потом бросок на Звездный Рубеж, куда повезем целое стадо ученых, привезенных «Марафоном». Они будут следить за работой сейнеров. Когда я буду доволен ходом дел, отправимся на Луну-Командную. После депрограммирования будете бить баклуши, пока не закончится трибунал над Томасом. Думаю, ему достанется. Возможно, его даже отправят назад в строевые.
— Они сильно на него насядут?
— Трибунал его оправдает. На почве психологии. Есть прецеденты. Но они потребуют, чтобы его отстранили от операций. Что имеет смысл, по-моему. Он мог и выгореть дотла. Ему могут поручить коммерческую или дипломатическую деятельность, тогда его подготовка не пропадет даром. О тебе, Маус, я еще не знаю.
Мак-Кленнон прислушался к своим чувствам и понял, что не станет оплакивать возможную потерю работы. Она никогда ему особенно не нравилась.
— Я мог бы уйти в отставку, — размышлял вслух Маус. — Старший офицер получает неплохую пенсию.
Он улыбался, но в глазах у него горели угольки погибших надежд. Слишком рано сбылась главная мечта его жизни.
— Пока идет война — не уйдешь, — заметил Бэкхарт. — До тех пор никого не отпустят в отставку. Томас? Дашь ты мне наконец то, что я хочу, или нет? Или мне сначала ткнуть тебя носом в данные нашей разведки?
— Хорошо, хорошо. Туманность Трех Небес. Внутри клина, направление к центру галактики, начиная с одной астроединицы. Дайте мне карандаш. — Он набросал на клочке бумаги несколько цифр. — Вот вам координаты для прыжка. Отсюда надо двигаться в нормальном пространстве. Дать вам лоцию по этому мусору я не могу. Людям, которые ее знают, покидать туманность не разрешается.
— Туманность Трех Небес? Правда? Я думал, это вне пределов нашей сферы. — Напряжение Бэкхарта стало исчезать. Он вновь стал прежним адмиралом. Улыбки и дружелюбие. И готовность послать своих людей на смерть. — Ну и хитрецы, черт возьми! Так вот почему там исчезают корабли. — Он помолчал и добавил: — Перед отлетом мне надо еще кое-что сделать. Встретимся через полчаса в холле.
— Готовыми к полету? — спросил Мак-Кленнон.
— Это был скрытый намек, сынок. Иди помойся. Тебе принесут форму. И попробуй помириться с женой.
— Спасибо, сэр.
Он поставил рекорд по мытью, бритью и одеванию. Когда он покончил со всем этим, у него оставалось еще десять минут.
Минутой позже он уже входил в комнату, которую Бэкхарт приспособил под кутузку. Это был обычный гостиничный номер, правда, без окон. У дверей стояли два охранника. Эми и Мария сидели у противоположных стен, не глядя друг на друга.