– Большое спасибо.
– Ну, это же не навсегда. И потом, ты можешь ездить домой на выходные, правда?
– Из Лондона?!
– Значит, в отпуск. Или на праздники.
– Питер…
– Это уникальный шанс. Такой дается только раз в жизни.
– А как же «Время собирать камни и время разбрасывать камни»? Как же твоя речь о том, что я утратила интерес к колонке? Ты ведь сам сказал, что мне пора двигаться дальше!
– Да я готов был что угодно сказать, лишь бы тебя утешить! И вообще, это же Лондон! Ты обожаешь Лондон. А когда они поймут, какой ты бесценный кадр, мы потребуем перевести тебя обратно в Америку. Всего шесть месяцев, и ты снова в Фермтауне. Самое большее – девять.
– Питер…
– Фермберге?
– Не могу, Питер… сейчас не могу…
– Можешь.
Я покачала головой, словно он меня видит, а потом выпалила правду, чувствуя, как в желудке все переворачивается:
– Сейчас я могу только одно – положить трубку…
* * *
Через час я стояла на пороге ресторана. Я понятия не имела, как реагировать на звонок Питера, зато точно знала, что должна увидеться с Гриффином – загладить или хотя бы попытаться загладить свою вину и объяснить ему, что со мной происходит. И тогда, быть может, я и сама смогу в себе разобраться.
Но когда я вошла внутрь, меня снова охватило смятение: за недавно установленной стойкой, на одном из тщательно вытертых табуретов сидела Джиа – сидела, попивая кофе из высокой кружки и склоняясь к Гриффину. И оба они смеялись и выглядели совершенно счастливыми.
Я застыла на месте. Я застыла на месте, а они одновременно оглянулись на меня.
– Энни… – сказал Гриффин, а Джиа помахала мне рукой.
Я растерялась, не зная, что делать, и тоже вяло помахала. А потом развернулась и выбежала за дверь – слишком быстро, чтобы это показалось естественным.
Гриффин бросился следом, окликая меня по имени. Я всерьез решила не оборачиваться, но обернуться все-таки пришлось – прежде всего потому, что я свернула не на ту улицу и понятия не имела, куда направляюсь.
– Энни, постой… прошу тебя…
Он взял меня за локоть.
– Извини, – бросила я. – Не хотела вам мешать.
– Разве так она выглядела? – спросил Гриффин.
– Разве так это выглядело, – поправила я. – Ты ведь имел в виду «это»?
– А я что сказал?
– Ты сказал «она».
Не знаю почему, но «она» звучало в тысячу раз хуже. Возможно, потому, что в наши отношения опять оказался замешан кто-то посторонний.
– Энни, пожалуйста, послушай. Я вижу, к чему ты клонишь, но, прошу тебя, просто послушай меня. Джиа поссорилась со своим парнем и хотела поговорить со мной, посоветоваться. Вот и все.
– Посоветоваться с тобой? О своем новом парне?