Ребенок к ноябрю (Жуховицкий) - страница 9
Граф негромко стукнул в дверь.
— Чего тебе? — крикнула она, убавив воду,
— Помочь не надо, а? Спинку помылить.
— Обойдемся, — ответила Дарья и уж потом удивилась: чудно, раньше бы от одного его голоса сомлела. И чего с мужиком стало? Постель, вон, пошел стелить. Прежде бы послушался, как же! Схватил бы, швырнул — только бы тряпки ее по комнате запорхали…
Она надела рубашку и халатик, пошла в комнату. Легла. Граф возился на кухне, позвякивал посудой. Потом вошел, сел на край лежанки.
Дарья молчала.
— М-да, — сказал он, — интересная ситуация. А ты молодец.
— Почему?
— Без отца рожать не боишься?
— Почему же без отца? Не от святого же духа.
— Постой, но ты же сама…
— Сама, — оборвала она, — сама. Успокойся. К тебе никаких претензий.
— А я что, я спокоен…
Не снимая брюк, он прилег рядом, отогнул одеяло. Руки полезли под рубашку, зашарили по груди, по животу. Чужие, вялые руки — ну хоть бы что-нибудь ощутила!
Дарье стало неприятно.
— Постой, — сказала она.
— Чего?
— Ну погоди, не надо.
Он продолжал свою механическую работу, и Дарья крикнула, рывком отодвинулась:
— Ну говорю же — не лезь!
— Да ты чего? — возмутился Граф. — Ну, знаешь… Сама, понимаешь…
— Чего сама? Думаешь, поманил — а я и разбежалась?
— Я поманил?!
— А кто ж еще? — огрызнулась вопреки всякой логике. — Тоже мне деятель! Достал свою бутылку — так я тебе сразу ножки веером, да?
— Да пошла ты! — оскорбленно завопил Пашка, вскакивая с лежанки.
— И пойду, — сказала она с достоинством, — еще как пойду.
Резко встала, сбросила рубашку — плевать, пусть смотрит! — и стала одеваться. Побросала в сумку ночное и, отведя душу, громко хлопнула дверью.
Еще не хватало — рожать от труса…
Дарья была тугодумка, знала это свое качество, но не стыдилась его и даже уважала. Ну, тугодумка. А чего суетиться? Зато уж как решит…
На решениях своих Дарья стояла твердо, тут сказывалось упрямство.
На сей раз Дарья ворочала мозгами до самой субботы, но решить ничего не удалось. Ясно стало одно: вновь не миновать совета с Гаврюшиными.
— Ну и как идея? — спросила Надин. По Дарьиному лицу она все поняла, просто ждала подробностей.
— И говорить не о чем, — ответила Дарья, — не тот человек. Посмотрела вблизи…
— Он-то соглашался?
— Да уж лежал рядом. В брюках. Трус последний.
Леший сидел рядом, чинил магнитофон, но его Дарья не стеснялась, словно двум подругам рассказывала.
— Ну и как теперь? — спросил он, орудуя ершиком.
— Как, как… Другого надо искать.
— Думала? — это уже Надин.
— Чего тут думать? — хмуро ответила Дарья. — Нет никого.
Подруга постаралась поднять настроение: