– Я тут, сынок. Слава Богу, ты вернулся!
В отцовском кабинете было темно. Вначале молодой человек наткнулся на ширму, из-за которой снова послышался отцовский кашель. Одиссей зажёг фитиль керосиновой лампы. Отец лежал на диване в домашнем халате, накрытый пледом. Лицо его было очень бледным, даже жёлтым. Он страшно ослаб. Оказалось, он почти ничего не ел в последние дни. Только пил пустой свекольный чай. Иногда его навещала бывшая кухарка. Когда могла она покупала где-то на свои скромные средства мёрзлую картошку, свекольную ботву, другую доступную ей еду и варила из них каши и борщи, подкармливая бывшего хозяина, который всегда был очень добр по отношению к ней. Если бы не эта сердобольная женщина, Одиссей конечно бы не застал отца живым. Хотя затяжная простуда и недостаточное питание сильно подточили силы отца.
Молодой человек наклонился к старику, нежно обнял его, поражаясь его худобе.
– Я же писал тебе в последней записке из камеры, что скоро мы встретимся. Теперь всё будет хорошо, я выхлопочу тебе паёк.
– Слава угодникам, ты вернулся! – сияя от счастья, прохрипел отец. – Ты знаешь, сынок, я человек не религиозный, но после того как тебя забрали, я только и делаю, что молюсь о твоём возвращении.
В ответ на вопрос сына: зачем он отгородился в пустой квартире ширмой, отец ответил, что сделал это на случай внезапного визита бывшей кухарки, чтобы она не застала его в не слишком приличествующем спящем виде. Он попросил сына помочь ему сменить домашний шлафрок (домашний халат) на сюртук – даже перед ним старый профессор не хотел выглядеть неподобающим образом.
Чтобы скрыть подступившие слёзы радости Одиссей отправился на кухню готовить обед. С собой он принёс объёмистый куль со всякой вкусной и питательной всячиной. Этот пакет с настоящим сокровищем ему вручил на прощание Вильмонт, не смотря на все протесты Лукова. В пакете, помимо хлеба, сыра, колбасы и яблок, оказалась даже бутылка кагора. Так что молодому человеку удалось накрыть просто шикарный по нынешним временам стол.
За едой Одиссей рассказал отцу о предложении, которое ему сделал сам Дзержинский. Отец к удивлению Лукова сразу и беззаговорочно поддержал его решение, причём рассуждал он примерно так же, как и бывший царский генерал Вильмонт:
– Знаменитый египетский поход Наполеона был ничем иным, как попыткой революционной Франции оттяпать жирный кусок от богатого колониального имущества «Владычицы морей», то есть революционной авантюрой чистой воды, вроде в той, в которую нынче снаряжают тебя. Тем не менее, благодаря тому, что в поход с Бонапартом отправились не только воины, но и лучшие умы французской науки, мир получил множество великолепных открытий. Чего стоит одна только расшифровка Шампольоном древних иероглифов на знаменитом Розеттском камне, которая стала прорывом в египтологии.