. Игра окончена, простите, ребята. Мне самому очень жаль.
– Ничего, – говорю я, – у меня почти столько же. Пятьсот четыре. Можем разделить ответственность.
Отлично посидели. Ты когда теперь сможешь?
– Да хоть в ближайшую субботу.
– Вот и славно, – говорит Санн. – Суббота и мне подходит – если после обеда.
– Ну не с утра же пораньше, – ухмыляется Оми.
А я просто киваю. Мне в общем любой день хорош.
Оми покидает нас первым, за ним вприпрыжку несутся Гери и Фреки, чрезвычайно довольные предстоящей долгой прогулкой. Дождавшись, пока они скроются за углом, Санн поднимается из-за стола, целует меня в щеку и уходит в сторону набережной – столь стремительно, что юбка хлопает на ветру, как пестрый латаный парус, а ноги не успевают касаться земли; впрочем, этого обычно никто не замечает.
Я захожу в «Старую Лодку», чтобы расплатиться за напитки, а потом некоторое время стою на пороге, раздумывая, куда теперь отправиться. Теоретически мне, конечно, полагается просто исчезнуть до субботы, но я уже давно пренебрегаю этой обязанностью, а Оми и Санн, которые выдумали меня, обнаружив, что играть в Рамми на двоих не слишком интересно, великодушно не замечают моего своеволия. По крайней мере, никогда не обсуждают мои выходки вслух.
Одно удовольствие иметь с ними дело.
Улица Раугиклос (Raugyklos g.)
Какого цвета ваши танцы
– Танцуем синий, – говорит Фрида. – Сейчас танцуем синий. Пожалуйста, все вместе, сосредоточились, да-да-да, совершенно верно… Эй, Дайва, девочка, синий, а не голубой. Темнее, еще темнее. И еще. Вот так.
Девочке Дайве пятьдесят четыре года. У девочки Дайвы тонкие щиколотки, прямая спина, зеленые глаза, глубокие морщины у рта, неудачная завивка, маленький вздернутый нос, под корень остриженные ногти и ни одного лишнего килограмма. У девочки Дайвы есть работа в школьной библиотеке, для души, и еще одна, о которой она не расскажет ни за что, никому, хоть режьте, ей кажется, что пожилой женщине с высшим педагогическим образованием стыдно зарабатывать на жизнь уборкой чужих квартир, но деньги очень нужны, а сил пока, слава богу, хватает, да и умения не занимать. У девочки Дайвы деревянный дом на Жверинасе, ветхий, зато свой, с маленьким палисадником, где летом цветов больше, чем во всем остальном квартале. У девочки Дайвы есть еще две девочки – внучки, а третьей девочки, дочки, нет уже пять лет, царствие ей небесное. Муж девочки Дайвы умер еще раньше, не дожил до смерти любимой дочери, можно сказать, повезло; сын девочки Дайвы жив-здоров и счастливо женат, только поселился очень уж далеко, аж в Канаде, в гости особо не поездишь, а что делать. Девочка Дайва отлично танцует, потому что в юности немного занималась бальными танцами, но цвета она путает чаще других, вернее, не путает, просто представляет что-то свое. Знает, что так нельзя, но вечно как черт под локоть толкает, никакого сладу.