— Куда тащите, мерзавцы?! Отлучу иродов!.. Прокляну!
— Потом-потом, — скороговоркой басили в ответ гвардейцы, прибавляя шаг. — Государыня ждет!..
Полк быстро присягнул Екатерине Алексеевне, а затем, в сопровождении офицеров-измайловцев, ее повезли к семеновцам, которые тоже не стали мешкать с присягой.
От казарм Семеновского полка все устремились к площади у Казанского собора, где уже ждали преображенцы. Восторженные офицеры салютуют шпагами, солдаты надрываются в ликующем «Виват!». Вокруг гудит, клокочет огромная толпа. В небо летят шапки, цветы.
Бряцая оружием, прискакала конная гвардия, побывавшая перед этим в доме своего ненавистного командира принца Георгия Голштинского и, разогнав слуг, оставила его крепко избитым в разграбленных покоях.
Архиепископ Дмитрий, пытаясь быть важным и торжественным, благословил Екатерину Алексеевну.
И снова скачка, теперь к Зимнему дворцу, где собрались члены Сената и Синода. Проворно, на скорую руку, составили манифест к народам империи…
Удивленные, напуганные, недоумевающие, а главное — не посвященные в происходящее прохожие вертели головами:
— Почему столько войска нагнали?
— Может, войну объявили?
— Ой, смотрите! Никак сама Екатерина Алексеевна!
— Господа, господа, да что же тут происходит?! Объясните кто-нибудь, господа!..
А происходит государственный переворот!
Именно так утром двадцать восьмого июня 1762 года свершился дворцовый переворот, который привел к свержению императора Петра III. На престол Всероссийской империи взошла, а точнее была возведена гвардейцами новая самодержица — 33-летняя Екатерина Алексеевна, принцесса Анхальт-Цербтская, звавшаяся до принятия православия Софьей-Августой-Фредерикой.
А спустя неделю — шестого июля — по городу пополз слух, будто бы Петр умер.
Через три дня слух подтвердился. В опубликованном в газете «Санкт-Петербургские ведомости» манифесте сообщалось, что бывший «император Петр III обыкновенным, прежде часто случавшимся ему припадком гемороидическим впал в прежестокую колику… и волею всевышнего Бога скончался».
Но истинная причина смерти монарха была иной. Прозрачный намек можно найти в записке Алексея Орлова, охранявшего вместе с группой заговорщиков сосланного в Ропшу Петра. «…Мы были пьяны, — писал Орлов Екатерине, — и он тоже. Он заспорил за столом с князем Федором, не успели мы их разнять, а его уж не стало. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты…»
Екатерина, прочитав записку, равнодушно подумала: «Перед Богом виноваты, но не передо мной…»