Дорога была пустынна.
Бенджон был мокр насквозь, его колотила дрожь. Горло саднило, сердце билось, как бешеное. Вспомнив о дочке Тасконов, все ещё ждущей так соблазнительно близко, он взял себя в руки, но потом подумал о коммивояжере - свидетеле их со Спраттом ссоры. Пора было уносить ноги.
Он постарался спрятать тело, потом тщательно осмотрел свою одежду. Следов особых не было, на дороге тоже осталось всего несколько кровавых пятен. Бенджон присыпал их песком.
Водительское сиденье было слишком далеко сдвинуто вперед. Попытка подать его назад не удалась: что-то заело. Пришлось буквально втиснуться за руль. Ветровое стекло было покрыто сеткой трещин. Тронув машину с места, Бенджон попытался прикинуть, что делать дальше, но соображать мешала странная апатия. Впереди лежало прямое и совершенно пустое шоссе, и было время сосредоточиться.
Но через пятнадцать минут произошло такое, что до сих пор его пугало. Он просто отключился. Только что все было на месте: дорога, руль в руках, тело Спратта между сиденьями. И вдруг что-то словно хлынуло в мозг, словно взорвав его изнутри черным кипящим взрывом.
Бенджон пришел в себя от света в лицо.
Светил полицейский, вокруг стояли машины, в том числе "скорая". Санитары укладывали его на носилки, рядом маячила разбитая машина Спратта. Бенджон, как парализованный, не мог шевельнуть ни одним мускулом.
Восемнадцать дней он провалялся в клинике. У него обнаружили сотрясение мозга, перелом предплечья и множество мелких ран. Вскоре последовал визит полиции. Спидометр, как ему сказали, заклинило на девяноста милях, так что он мог считать себя счастливчиком. Ему сообщили о смерти Спратта и задали множество вопросов, на которые он легко ответил. Полиция имела свою версию: авария от превышения скорости - и не мечтала ни о чем, только закрыть дело. Выйдя из клиники, он подался в Канзас-сити, даже не заехав в Вэйкфилд.
И снова он лег в дрейф; снова безденежье, снедающее внутреннее беспокойство и ненасытная тоска по женщинам. С ними ему особенно не везло. После короткого и бурного романа всех их шокировал и даже пугал его ненасытный сексуальный аппетит, и они его бросали. Но он ещё скорее уставал от них. В Айове он гонял грузовики, в Спрингфилде - возил местного бандита и время от времени дрался за него, работай вышибалы и крупье по разным городишкам Иллинойса, а в Индиане даже сбывал наркотики.
Второе убийство тоже, можно сказать, произошло случайно. Бенджон сел на мель в Цинциннати, после того как основательно отделал одного ростовщика, имевшего влиятельных друзей в преступном мире. Из Миннеаполиса пришлось убираться в спешке, бросив машину и все вещи. Стоял апрель, весь день шел дождь, ночная прохлада пробирала до костей. Того, на чью помощь рассчитывал Бенджон, в городе не оказалось.