— Она ее больше не любит?
— Очень любит. Но она уехала и не смогла взять ее с собой.
— Как и моя мама.
Его лицо оставалось по-прежнему невозмутимым, а буря эмоций клокотала внутри.
— Да.., похоже. Я хранил лошадку для нее. Думаю, лошадка захочет, чтобы с ней играла другая маленькая девочка.
— Я бы поиграла с ней, — задумчиво промолвила Стефи.
— Ты скажешь ей: “Я жалею о том, что бросила тебя в воду”?
Девочка прижалась лбом к едко пахнущему меху лошадки:
— Прости меня. Белая Лошадка.
— Если ты пообещаешь мне заботиться о лошадке, я разрешу ей остаться с тобой — если смогу каждую ночь заходить к тебе и желать ей спокойной ночи.
Снова ее большие темные глаза встретились с его взглядом. Наконец она произнесла:
— Вы можете заходить.., если будете читать мне историю о белых лошадях.
Он захотел взять ее на руки и поцеловать. Рассказать ей: теперь он знает, что значит потерять того, кого любишь. Кристофер жаждал рассказать своей дочке о том, кто он такой на самом деле, но не хотел пугать ее. Он протянул руку. Она вложила свою крошечную ладошку в его ладонь, и они пожали друг другу руки.
Прижимая к груди Белую Лошадку, изумленная Стефи оторвалась от него и вприпрыжку побежала домой.
Вечером Кристофер пошел к дому Даллас, собираясь пожелать Стефи спокойной ночи. В глубине души он надеялся увидеть Даллас, читающую детям. Ему снова захотелось ощутить тепло ее любви к ним. Но Даллас не оказалось дома. Он успел дважды прочесть Стефи историю о лошадях, а она все не приходила. Он все сильнее ревновал ее к Гордону. Спустившись, он принялся озираться по сторонам в поисках Даллас.
Кристофер шел мимо бассейна к причалу, когда стройная фигура выскользнула из тени.
— Чане. — Даллас вышла из темноты, чтобы украсить ночь.
Его охватило волнение. Лунный свет посеребрил волосы Даллас и заставил засверкать ее глаза. Его гнев испарился.
Наконец она подошла к нему, найдя подходящее место для уединенного разговора. Свет и тень подчеркивали изящные черты Даллас: гладкий лоб, высокие скулы и тонкий нос. Ее мягкий, розовый рот был чуть приоткрыт. Она покусывала губы, а потом облизывала укушенное место. Он сорвал с себя бутафорские очки, стремясь получше разглядеть ее.
Зачем она так невероятно прекрасна? Она колебалась. Это должно было остановить его, но он, напротив, рванулся к ней и притянул ближе к себе. Их губы встретились. Разочек, подумал он, просто чтобы попробовать ее. Но на вкус она оказалась сладка, как сахар, тающий во рту. Попробовав один раз, он очутился в положении человека, погибающего от голода. И захотел снова поцеловать ее.