Золотой луч вёл её вверх и довёл до самой вершины; а теперь требовалось смотреть вниз. Вниз, на самое дно.
И Райне отчего-то представилось, как протянувшаяся от Источника жила с раскалённой — так ей показалось — магией режет и режет ткань Упорядоченного, Межреальность и миры, режет, режет и не может остановиться...
О дальнейшем подумать она уже не смогла — чуть ли не до небес взметнулись огнистые плети над вратами Асгарда, грянули тысячи громов — створки рухнули, сквозь пролом ворвались клубы пыли, а в них — фигурка в чёрно-золотой броне, покатившаяся кубарем по земле.
Гулльвейг сбило с ног; неведомая сила волокла её и тащила дальше, руки и ноги колотились о каменные плиты, отлетали какие-то мелкие части доспеха: отламывались заносчивые шипы, выбивались отдельные пластины, обнажая чёрную кольчужную сетку под ними.
Райна напряглась; альвийский меч плясал в руке, жадный до драки.
Гулльвейг лежала неподвижно.
А в ворота Асгарда медленно-медленно, словно смакуя каждый миг своего триумфа, вплывал огненный вихрь, которым сделалась волшебница Сигрлинн.
Гулльвейг конвульсивно дёрнулась, попыталась приподняться. Опираясь на руки, поползла — ноги волочились, словно отказавшись повиноваться. Там, где она лежала, осталось чёрное пятно.
Пламенный смерч не останавливался, он плыл прямо к Гулльвейг. Плыл, правда, медленно, какими-то рывками, да и сам сейчас сделался куда ниже, мутнее, — огонь смешался с коричневатым дымом, и теперь следом за вихрем волочился длинный низкий коричневатый же шлейф.
Райна выдохнула, повела плечами и спокойной, чуть развалистой походкой двинулась навстречу волшебнице. Она выходила так на бой бессчётное множество раз, так шла и сейчас, уже не вспоминая слова отца, его приказ не вмешиваться.
Враг вступал в Асгард, а долг валькирии — защищать свой дом.
*
Она тут одна. Великий Один наложил чары на спасённых асов, защищать крепость некому. Дальние, что так красиво говорили, — где они? Если Старый Хрофт так важен для них — то почему тогда медлят?
Гулльвейг ползла, медленно, с явным трудом. Ноги по-прежнему её не слушались. Куда и зачем она пыталась отползти, Райна не понимала. Спастись Мать Ведьм не могла, Сигрлинн надвигалась хоть и неспешно, но и неумолимо. Быть может, её тоже потрепало в схватке, но явно не до такой степени, как бессмертную Гулльвейг, над жизнью которой оказались не властны даже асы в зените силы и власти.
— Стой, — спокойно, даже с ленцой, сказала Райна. Воительница не накручивала себя перед боем, тело расслаблено, готовое взорваться или неожиданной атакой, или надёжной защитой. — Ты вторгаешься во владения великого Одина, Аса Воронов, Отца Богов и Дружин. Остановись и назови себя!