Холли отказывала ему в любви, пока шли съемки, у нее от секса по утрам припухали глаза, — естественно, что я, как бы ни устала, никогда не отнекивалась. И хотя днем тело мое так и просилось к нему поближе и он тоже, по-моему, испытывал потребность прислониться, тем не менее сейчас я сидела не в “Зилли”, а у Гая и Лорны, расковыривая ножом и вилкой куски хряща и какие-то странные вязкие волокна, которые у барашка замещали жир и оставляли на вилке блестящую пленку. Интересно, что Лорна даже не знала, что их дом называется “Отрада”, она сказала, что, может быть, когда-то и слышала об этом, но постаралась забыть, зато Гай признался, что был в детстве достаточно любознателен — однажды раздвинул заросли плюща на фасаде и прочел надпись. Обоих их больше интересовали книги, чем окружающая действительность. Они ели для поддержания жизнедеятельности и меня пригласили из реликтовой вежливости, а не из родственных чувств.
А вот известие о полученном бабкой брачном предложении возбудило у них некоторый интерес.
— Кто-то охотится за ее деньгами, — высказалась Лорна. — У нас тоже с бедняжкой мамой такое было. В сущности, потому мы и упрятали ее в дом престарелых.
“Упрятали” прозвучало довольно грубо, даже Гай это заметил.
— Ее не упрятали, Лорна, — уточнил он. — Просто ты не могла больше за ней ходить. У тебя начались боли в спине. И ей очень хорошо там, где она теперь. Она под присмотром, и уход хороший.
— Она стала исчезать из дома, — рассказала Лорна. — Это опасно, рядом река. Прошлым летом дошло до крайности. Начала деньги раздавать. Я забрала у нее чековую книжку. Но она, хитрая такая, пошла в банк и получила дубликат. Это все он, конечно, у нее тянул.
“Он”, как выяснилось, был полуголый потный молодой хулиган, чернорабочий на верфи. Алисон привела его в дом. Обратились в полицию, у него оказалось уголовное прошлое. И это при том, что Алисон не было семидесяти. А если женщине восемьдесят пять, и не такое может произойти.
— Восемьдесят три, — поправила я. Отчего-то эти два года составляли большую разницу. Алисон же было шестьдесят восемь, даже не семьдесят. Разве старым женщинам нельзя забредать хоть ненадолго в область безрассудства? Выходит, что нельзя, когда дело касается денег. Их надо сажать под замок, пока они еще не все раздали.
Лорна и Гай мрачно дожевывали свой обед. А мне мучительно недоставало шумного веселья в “Зилли”. Там есть одна необыкновенно хорошенькая официантка, длинноногая, умненькая. Гарри, со зла, что я его бросила там одного, еще, пожалуй, пригласит ее на роль в своем будущем фильме. Правда, вообще-то он не из злобствующих. А вот в порыве восторга — это другое дело. Он бы меня забыл, если бы я не мельтешила у него под носом. Гарри живет настоящим, а не прошлым и не будущим. Холли позовет его — он и едет, но просто чтобы отвязаться. Легче делать, что она требует, лишь бы не мешала работать, чем разбираться в их отношениях. Разве мне под силу разорвать такой прочный альянс? Нечего и надеяться.