Вот еще 'например': крупнокалиберный пулемет Владимирова. Штука роскошная, как он устроен - примерно могу накидать, но как этого Владимирова звали? Кстати, а боеприпасы к нему уже есть, или как?
Белов как мог подробно описал ход войны, хотя купюр получилось, по его ощущениям, преизрядно. На всякий случай добавил воспоминания своего деда - офицера-фронтовика, который никогда не называл маршала Жукова иначе, как 'Жорка-мясник'. Вместе с тем на всякий случай указал успехи Жукова в налаживании дисциплины, отметил его операцию по очистке Одессы от уголовников. Затем снова взялся за описание оружия: автоматический гранатомет, РПГ-7 и 'Муха', ПТУРСы и вертолеты... Фамилии вертолетчиков он, слава Аллаху, помнил, благо их и было всего две - Камов и Миль. Из глубин памяти выплыла фамилия Грабин. Вроде бы пушки делал...
Начертил в трех проекциях 'калаш', начал рисовать его изометрию и плюнул, поняв, что тут без чертежных инструментов не обойтись.
Написал все, что помнил по ядерному оружию. Оказалось, что его познания совсем невелики: саму бомбу он представлял себе вполне прилично, а вот как получить уран-235? По нулям... Только слова 'гексафторид' и 'центрифуга'.
Неожиданно вспомнил читанные когда-то чьи-то мемуары. И тут же записал на отдельный лист: 'Королеву и особенно Яковлеву воли не давать! У обоих - очень скверный характер, из-за которого они не уживаются с большинством коллег конструкторов. А с неугодными - ведут войну, не гнушаясь никакими методами!' Подумал и добавил: 'Однако оба - талантливые люди и как конструкторы - на своем месте'.
Вот тут ему приспичило пройтись в уединенное местечко. Он подошел к двери, осторожно ее приоткрыл... Двое здоровенных парней в защитной форме и синих фуражках сидевших в коридоре резко оглянулись на тихий звук и синхронно поднялись со стульев. Ближний к двери спросил Сашу:
- Тебе чего? - И уточнил, - Чего надо?
- Мне в туалет...
Охранники переглянулись и первый коротко скомандовал:
- Пошли.
А второй, демонстративно расстегнул кобуру и предупредил:
- Смотри не вздумай удрать. Я стреляю без предупреждения и могу в подброшенный пятак попасть.
Белов-Ладыгин испытал странное двойственное ощущение. Та часть, которая была тринадцатилетним Сашей, очень испугалась. Аж до озноба по спине. Другая же его часть - шестидесятивосьмилетний Александр тихо улыбался про себя над пыжащимся, надутым словно индюк, охранником. Если учесть, что его никто не удосужился обыскать, и при нем был 'браунинг'... Да он бы и без пистолета сактировал бы их легко и непринужденно. Они ж дурачки, не ожидают от мальчишки ничего страшного.