Слишком мало сказать, что в тебя я влюблён: —
Я тебя больше жизни люблю!
Я бросилась ему на шею с вопросом:
– Как ты посмел так долго это скрывать!
– Но ты не дала мне ни единого намёка! Мелькала, как солнечный зайчик… Ты была везде, разливая смех и радость, чудо моё.
– Да я просто серая мышка по сравнению с теми девушками, которых ты отшил. И когда, интересно, ты не отвёл взгляда, мучитель?
Я попыталась связать шарфом его руки за спиной, чтоб допросить по полной программе.
– Серая мышка, а чьё сердце ты разбила в институте? Этот Игорёк снова будет с тобой рядом? Я всё видел! Это от серенькой мышки мой лучший друг выпал в осадок? Да такой шедевр, какой сделал он для тебя, делают только для королев!
– А взгляд? Отвечай, и тебе это зачтётся при приговоре…
– Поэтическая метафора, – сопротивляясь, смеялся он.
– А когда я села к Гене сзади на мотоцикл? Ты чуть не испепелил меня взглядом!
– Тогда и решил – не отдам! Твои байкерские круизы превратили меня в злобного дикаря. Я даже не заметил, как сдал экзамен.
– Так это только из-за экзамена я так долго рисковала жизнью?! А вдруг я бы влюбилась в него?
– Каюсь, мог опоздать. Зато, вернувшись, я всё чётко организовал. Я хотел тебя безумно, и это безумство продолжается до сих пор.
Он опрокинул меня на спину, и все остальные вопросы выскочили из моей головы. После совместного душа мы лежали, тихо наблюдая, как догорают свечи.
– Серёжа, ты такой практичный, правильный, надёжный… и такой романтик! Как это совмещается в тебе?
– Раздвоение личности, не перешедшее пока в клинику, – хмыкнул он. – Семьдесят лет советской власти не прошли для меня бесследно. Высокие идеалы для всех и красивая жизнь для избранных.
– Издеваешься?
– Два часа ночи, самое время для объяснений, – страшный и таинственный голос погнал по мне муравьёв.
– По ночам я романтик, а днём пытаюсь стать акулой капитализма, учусь защищать своё дело. От полной беспомощности в госпитале к полной боевой готовности после выхода из него. А как я к этому пришёл, информация только для служебного пользования, – голос Серёжи стал нудным и протяжным. – Моё кредо – честно и достойно делать своё дело. Ты записываешь? Ты засыпаешь, значит, я иду в правильном направлении. Сейчас ещё немного политэкономии…
– Понятно – они жили долго и счастливо, – я хихикнула сквозь сон. – Буду любить тебя даже с «растроенным» сознанием.
– Я уже нашёл себя, воробышек. Нашёл себя и тебя.
Случайно, перебирая бумаги, я наткнулась на Серёжины конспекты. Сверху лежало несколько листков, исписанных чётким почерком. Первых листов не было: