Открылась дверь, и на пороге появился Маттерс.
— Лейтенант, носилки уже здесь…
Он осекся, увидев труп с головой зверя.
— Входите, Маттерс! — приказал Фревен.
Молодой сержант подчинился, стараясь не смотреть на висящее на крюках «существо».
— Маттерс, помогите мне осмотреть помещение, я хочу убедиться, что здесь ничего не осталось незамеченным. Энн! — Медсестра резко поднялась и повернула к нему голову. — Присоединяйтесь к нам, посмотрите под столами.
Они приступили к осмотру. Удивившись, что ее выбрали, Энн испытала определенное облегчение. Это позволило ей перевести дух и направить мысли с трупа на что-то другое.
Везде было чисто, все тщательно привели в порядок. Дверь вела в соседнее помещение — огромную кухню и подсобки. Они не нашли там ничего примечательного. Фревен не скрывал разочарования.
— Маттерс, скажите Клаувицу, чтобы он разбудил в лагере Форрела, и вместе как следует обследуйте кухню. Переверните все, проверьте стенные шкафы, мебель, не забудьте мусорные баки. Этот тип, конечно, не мог обезглавить человека, не имея инструментов, а затем он от них избавился.
Маттерс кивнул и вышел в коридор.
— Если он заранее замыслил нападение, может быть, он принес с собой оружие, — предположила Энн.
В осмотре трупа для нее не было ничего отталкивающего, напротив, это могло освободить ее от тревоги. От страдания, связанного с убийством. Ничего общего с ранами войны. В данном случае каждая капля крови напоминала о своевольном действии, доставлявшем определенное удовольствие. Вплоть до замены человеческой головы бараньей.
— Если он готовил свое действие именно в этом месте, мисс Доусон, это вызвало бы массу хлопот. Пойдемте со мной, я хотел бы, чтобы вы осмотрели труп поближе и поделились со мной вашим профессиональным мнением.
Она сделала глубокий вдох и пошла за ним уверенной, как ей казалось, походкой.
Фревен поднялся на скамью, стоявшую рядом с ногами висящего человека, и предложил медсестре встать на скамью напротив. Сантиметрах в десяти от мертвого тела.
— Посмотрите на шею, — попросил Фревен, — кожа разрезана в нескольких местах. Создается впечатление, что рука дрогнула и отклонилась в сторону.
Энн обратила внимание на жировую складку кожи. Кровавые комки свисали по краям. Кожа была искромсана ударами, свидетельствующими о жестокости нападения. Ни одного аккуратного и точного движения, но лишь последовательность плохо исполненных надрезов для медленного убийства с причинением диких страданий. Энн привыкла к виду жутких ран, это ее профессия. Однако ей не удавалось отделаться от мысли об обстоятельствах этой смерти, от мысли о мучениях.