Внезапно край брезента поднялся, и в палатку заглянул человек лет тридцати, с густыми непослушными волосами и внушительным сплющенным носом под сросшимися бровями.
— Ох ты, черт возьми, Стив… — присвистнул он, разглядывая медсестру, стоявшую рядом с полуодетым «писателем».
Рисби наклонился, схватил его за воротник и втащил в палатку.
— Заткнись, Барроу!
Тот пожирал глазами Энн.
— Я тоже нуждаюсь в особом лечении, красотка!
Даже не взглянув на него, Энн закрепила повязку на руке Рисби, завязав концы бинта, и пренебрежительно сказала:
— Вот и займитесь сами… собой.
Она терпеть не могла вульгарные выражения, они напоминали ей детство, но с людьми такого типа, как Барроу, следовало говорить на их языке.
Тем не менее Барроу продолжал:
— Какая строптивая курочка!
Он схватил ее за ягодицу, и Энн ударила его по руке.
Потом она повернулась и попыталась влепить ему пощечину, но Барроу перехватил ее руку.
— Не надо так нервничать, — проговорил он противным, слащавым голосом. — Завтра мы идем в наступление, и я заслуживаю немного любви, разве не так?
— Оставь ее, — потребовал Рисби.
Вдалеке, перед большой палаткой, от души хохотали мужчины, не подозревая, что происходит здесь.
— Не будь идиотом, Стив, ты видишь, что она только и ждет этого… Два таких красавца, как мы с тобой, — для нее это то, что надо.
— Оставь ее, говорю тебе.
— Ты дурак или кто?
Энн резко изменила тон. Угроза стала ощутимой.
— Прекратите сейчас же!
— Или что? — с усмешкой сказал Барроу.
На этот раз она оказалась такой быстрой, что он не успел среагировать: Энн схватила ножницы свободной рукой и замахнулась со словами:
— Или я перережу тебе голосовые связки, чтобы ты больше не болтал глупостей.
Барроу тут же ослабил хватку.
— Что ты так рассердилась, я же просто пошутил…
Энн согласно кивнула головой и резким движением ударила своего обидчика коленом между ног.
Тот со стоном согнулся пополам, отпустив ее руку.
— О, простите, — саркастично произнесла она, — вы, кажется, рассердились, я же просто пошутила.
Сейчас или никогда. Теперь самый подходящий момент, чтобы уйти. Рисби в таком же замешательстве, как и она, и он не обратит внимания на документы ВП, которые она забыла. Не раньше, чем соберется лечь в кровать.
Энн торопливо засунула перевязочный материал в свою сумку и присела, намереваясь пролезть под брезентовым краем палатки.
— Оставляю вас наедине друг с другом, — сказала она с сильно бьющимся сердцем.
Рисби выглядел очень смущенным.
— Мне очень неприятно, — начал он, — я…
— Вы здесь ни при чем, покажете мне потом свою руку.
И она покинула палатку, перенасыщенную гормонами. Удачно она выпуталась. Все очень хорошо.