— Если назову номер роты, я смогу получить документы?
Прежде чем ответить, секретарь взглянула на его повязку ВП.
— Сожалею, но личное дело или медицинскую карту военнослужащего — только с разрешения врача.
— Мне нужны записи о поведении человека, например, психиатрическое заключение. Где оно может находиться — в личном деле или в медицинской карте?
Большие карие глаза женщины расширились:
— Думаю, что это зависит от конкретного вопроса…
Некоторое время он массировал лоб, потом кивнул. Он потерял время. Поблагодарив секретаршу, Фревен, ворча, пошел к выходу. Лейтенант утвердился в мысли, что человек, которого он разыскивает, не обычный солдат. Чтобы подстроить ловушку, убить, хладнокровно лишить головы крепкого парня, совершить извращенное действие, поместив на плечи жертве голову животного, надо обладать особым складом ума. Это сфера болезненного сознания, коварная жестокость при поддержке конструктивного, мыслящего интеллекта. Подобный солдат не может остаться незамеченным в подразделении. Может быть, он уже вызывал недоверие у старших по званию. Медицинский след никуда не привел бы, затерявшись в бюрократических коридорах. Теперь надо бы взять в тиски офицеров. Каждого в отдельности.
Фревен ел из котелка горошек с ветчиной, сидя на скамье в летней столовой. Там к нему и подошел Форрел, искавший его в течение четверти часа.
— После полудня с борта «Чайки» три роты сойдут на берег, — сообщил он. — Офицеры собираются объявить всеобщий сбор, они уточнят, кто недавно был в увольнении, затем выяснят, кто из них правши, как вы и просили. Полковник надеется, что это мероприятие благотворно подействует на людей, которые уже закисли, сидя на судне. Что до членов экипажа, им предстоит то же самое на палубе корабля, их будут вызывать небольшими группами. А пока что составили списки личного состава, все будут с фамилиями и именами.
— Прекрасно, идем туда, — сказал Фревен, не доев свой обед, но прихватив с собой в качестве десерта горбушку.
По лагерю поползли слухи. Говорили о смерти. Об убийстве на борту «Чайки». Фревен ловил на себе настойчивые взгляды. Было заметно оживление сотрудников ВП, и это не нравилось солдатам. Смерть должна приходить из вражеского лагеря, но не от своих.
После полудня Фревен присутствовал на построении всех трех рот, по очереди, каждый раз по две сотни солдат. Капитан долго делал перекличку. Затем выявили всех, кто получил разрешение на выход в течение последних 48 часов. Фревену объяснили, что увольнения люди получают по сменам, рота за ротой, взвод за взводом. В результате осталось два взвода, третий и четвертый, из той самой роты Рейвен, примерно семьдесят человек. Сначала приказали левшам сделать шаг вперед, и в общей сложности вышли из строя меньше двадцати человек.