Отец вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Чего ты хочешь от меня теперь, Джен? Воскресить твою мать и проверить, правда это или вымысел, я не могу.
— Я хочу знать, зачем ты мне лжешь.
Он поднял одну бровь и сложил руки на груди, всем видом показывая, что не понимает смысл вопроса. Но у меня был готов и другой.
— Хорошо. Тогда я хочу денег.
— У тебя есть депозит, разве нет?
— Я хочу много денег.
— Насколько много?
— Непозволительно много. Мне нужен стартовый капитал.
У отца вырвался вздох облегчения.
— Ты хочешь заняться бизнесом? Могла бы прямо сказать. У тебя нет опыта, поделись идеей, и я подумаю.
Я усмехнулась. Ну конечно, когда человек говорит «подумаю», чаще всего он имеет в виду «нет». Да и не хотелось раскрывать карты раньше времени.
— У меня есть диктофонная запись, на которой ты просишь Чедвика избавиться от меня, — сблефовала я.
— Откуда… — лицо отца дернулось, — ты подслушивала?
Я кивнула.
— Отнесу запись в полицию и напишу заявление. В том случае, если не получу обещанных денег. Если у тебя их нет, попроси у своего друга и подельника Чедвика взаймы.
Отец выглядел так, словно его вот-вот хватит сердечный приступ.
— Хорошо. Все будет, как ты хочешь.
— Замечательно, пап, — я глотнула остывший кофе, похлопала его по плечу и поднялась.
— Ну ты и сука, Джен, — бросил он мне в спину.
Я обернулась и улыбнулась ему.
— Спасибо, пап. Мне было у кого поучиться.
Поднимаясь по лестнице, я подумала, что все-таки слишком сурово обошлась с Сарой. Нет, мне не было стыдно за то, что раскрыла секрет ее отношений с отцом, но, возможно, не стоило этого делать при сестрах. Родителям всегда особенно больно, когда их авторитет рушится на глазах детей. Постояв немного на верхних ступенях, я пересилила себя и пошла в правое крыло. Несмотря на то, что обстановку давно сменили, нахождение здесь вызывало мурашки на коже.
Сару я нашла, как и предполагала, в их с отцом спальне. Она рыдала, упав ничком на кровать, а сестры сидели по обеим сторонам от матери и гладили ее по волосам и спине, пытаясь утешить.
— Ну ты и сука, Джен, — прошипела Келли, едва я вошла.
— Да, отец только что сказал то же самое, — согласилась я. — И не завидуй, тебе до меня еще расти и расти.
Услышав это, мачеха зарыдала еще громче, и я спохватилась.
— Сара, — позвала я. — Прости меня. Пришла извиниться, а сама только и делаю, что говорю гадости без остановки.
Она подняла перекошенное и залитое слезами лицо.
— За что ты так с нами? Что мы тебе сделали? Что я тебе сделала?
Я вздохнула. Легко извиниться и уйти не получалось.
— Сара, не заставляй меня снова перечислять. Просто скажи, что простила, и я уйду.