— Послушай Атоса, у меня есть к тебе небольшое дело — обратилась фиванка к принцессе, как только слуги покинули их, оставив дамам прохладительные напитки. — Ты несколько лет неотлучно живешь в Вавилоне и наверняка хорошо знаешь многих обитателей этого славного города.
— Да, конечно. Я здесь почти пять лет и мне знакомы многие жрецы, астрологи, купцы и даже повитухи, живущие в этих стенах. Кто тебе из них нужен конкретно? — спросила заинтригованная словами Антигоны персиянка.
— Есть ли среди них лекарь, что хорошо разбирается в лечебных травах и умеющий крепко держать за зубами язык.
— Такой конечно есть, но для чего он тебе нужен? Неужели ты заболела? — с тайной надеждой в голосе спросила Атоса.
— Нет, дорогая Атоса, я хорошо себя чувствую. Просто при помощи его искусства я намерена помочь одному человеку быстро и безболезненно покинуть наш бренный мир. Лекарство должно действовать не сразу и не оставлять явных следов — буднично пояснила фиванка, взяв со столика чашу с шербетом. С наслаждением, смакуя каждый глоток прохладного настоя, она с интересом наблюдала, как увеличиваются глаза её собеседницы.
Когда они достигли максимального размера, Антигона поставила недопитую чашку на столик разделяющий кресла собеседников и учтиво поинтересовалась: — Ну, и как, поможешь?
— Ты хочешь совершить убийство и просишь меня помочь тебе в этом грязном деле! Да как у тебя на это язык повернулся сказать это представителя славного рода Ахеменидов! — с негодованием вскричала Атосса.
На лице оскорбленной недостойным предложением персиянки зардел румянец праведного гнева, заблестели глаза. Тонкие ноздри Атосы затрепетали от негодования, но Антигона никак не отреагировала на бурные эмоции персиянки.
— Успокойся — властным голосом молвила Антигона, продолжая при этом мило улыбаться. — Я не собираюсь никого травить в нашем милом дворце, включая тебя. Это совершенно чужой, посторонний человек, с которым у меня свои счеты.
— Нет, никогда!! — воскликнула персиянка и решительно отодвинулась от Антигоны на своем стуле.
— Ну не такое оно и грязное, если хорошо разобраться. Задета моя честь, и я хочу расплатиться за нанесенное мне оскорбление. Что в этом плохого?!
— Твоя честь задета, вот ты и отвечай! А меня нечего впутывать в свои ужасные дела! — категорично воскликнула Атоса, с каждой минутой все больше и больше заливаясь пунцовой краской стыда и гнева.
— Я щедро заплачу тебе за нужное мне снадобье — сказала Антигона, пропустив мимо ушей гневную тираду собеседницы.
— Нет, нет и нет!! — желая закончить столь опасный разговор, персиянка попыталась встать со стула, но сильным толчком была возвращена на прежнее место.