И наконец-то осуществила свою мечту – сыграла в паре мюзиклов, поставленных с помощью продюсера Сергея Сенина, ее мужа. Запомнился спектакль «Бюро счастья», от которого остался диск – слушать его и сладостно, и очень грустно.
Казалось, там все было, как она хотела. Она любила музыку чувственную, музыку больших страстей. Любила гармонии насыщенные, плотные, любила симфоджаз, живой и трепетный, который к моменту, когда она пришла в кино, под напором электроники почти совсем выходил из моды. Композитор Виктор Лебедев написал такую музыку. Она немного напоминала его же мелодии из фильма «Небесные ласточки», что тоже можно было считать верностью ее музыкальным вкусам, ее лейтмотивам, ее темам.
И мотив одиночества, и мелодии быстро истекающей жизни, и шепоты неумирающих надежд. «Жизнь как дым» – центральный шлягер спектакля: «Что за память у меня: помню все, что унеслось как дым, – ну как мне жить такой с моей ночной тоской?..»
И даже это – все о ней, о ее страхах, ее комплексах: «Как мне жить – в мире от измен темно…»
«Люди… умирают… от одиночества, – говорит она медленно, в разрядку, замирая на каждом слове, в центральном монологе героини в возрасте последних безумных надежд. – Город полон одиночеств. Их только надо услышать…»
Мюзикл играли в огромном зале Дворца молодежи на Комсомольском проспекте. Он прошел недолго: его эстетика Москве казалась еще более несовременной, чем название проспекта.
«Что же ты молчишь, Москва?..»
Те же люди, которые прежде мне сочувствовали, теперь не скрывают иронической ухмылки: «Что-то ты без конца снимаешься, не много ли?» Что тут ответить? Что человек, перенесший блокаду, на всю жизнь панически боится голода. И ни за что не выбросит кусочек хлеба. Он его спрячет, превратит в сухарь, сбережет. Я боюсь выбросить кусочек хлеба. Ведь меняются люди, вкусы, время… А вдруг завтра опять затяжная блокада? Говорите, милые люди, говорите. Я буду вам кивать и поддакивать. Но работать буду. Пока есть работа и силы…
Из книги «Аплодисменты, аплодисменты…»
Последним фильмом Людмилы Гурченко стали «Пестрые сумерки». Вот уж идеальный пример отчаянной борьбы за то, чтобы сохранить профессию любой ценой, пусть даже в одиночку. Нет продюсеров– станем продюсерами. Нет спонсоров – снимем на свои. В этой картине все, до последнего штриха, вложено, сложено, придумано, выполнено и оплачено самой Гурченко и ее мужем, продюсером Сергеем Сениным. Когда однажды пришла убрать квартиру домработница, она в испуге стала звонить актрисе: «Людмила Марковна, вас, кажется, обчистили!» Потому что почти вся мебель была вывезена на съемочную площадку. Свои платья, свой реквизит.