Когда Деронда отворил дверь и пропустил вперед Миру, – Мардохей встал с кресла, устремив пламенный взгляд на молодую девушку. Она сделала два шага и остановилась. Они молча смотрели друг на друга. Им казалось, что при этом свидании присутствует невидимо их любимая мать.
– Эздра, – сказала, наконец, Мира тем самым тоном, каким она произносила это слово, рассказывая Мейрикам о матери и брате.
– Это голос нашей матери! – произнес Мадохей, подходя к Мире и нежно положив руку на ее плечо; – ты помнишь, как она так меня называла?
– Да, а ты отвечал с любовью: «Матушка»! – промолвила Мира и обняла его.
Мардохей был гораздо выше, и потому она должна была притянуть к себе его голову, а сама приподняться на цыпочки, причем ее шляпка упала, и кудри рассыпались.
– Милая, милая головка, – сказал Мардохей, с любовью гладя волосы Миры.
– Ты очень болен, Эздра? – грустно спросила Мира.
– Да, дитя мое, я недолго останусь с тобой на этом свете, – спокойно отвечал он.
– Я буду тебя очень любить, – продолжала Мира. – Я постоянно буду сидеть с тобою в свободное время, потому что я работаю и буду содержать нас обоих. Ты не знаешь, – какие у меня чудные друзья!
До этой минуты она забыла, что в комнате были посторонние, но теперь она взглянула с благодарностью на м-с Мейрик и Деронда.
– Посмотри на эту прекрасную женщину, – продолжала она: – я была несчастна и одинока; она мне верила и обращалась, как с дочерью.
– Провидение послало вас сестре, – сказал Мардохей; – вы исполнили то, о чем она всегда молилась.
Деронда сделал знак м-с Мейрик, что им лучше всего уйти, и они вышли.
Через несколько дней после водворения брата и сестры на новой квартире Деронда получил от сэра Гюго записку: «Приходи немедленно, очень нужно». Деронда в ту же минуту отправился к баронету и сразу успокоился, увидев его здоровым и спокойным.
– Надеюсь, ничего плохого не случилось, сэр? – спросил Деронда.
– Нет, Дан, – ответил сэр Гюго. – Я должен тебе кое-что передать. Я не ожидал этого и поэтому не подготовил тебя к подобному известию. По важным причинам, я никогда не говорил тебе о твоем происхождении…
Сэр Гюго остановился, но Деронда не произнес ни слова. Только он один мог понять, – какую важность для него имела эта минута торжественного объяснения.
– Я действовал согласно желанию твоей матери, – продолжал баронет с нежным беспокойством: – она требовала сохранения тайны, но теперь хочет сама ее открыть. Она желает тебя видеть. Вот ее письмо, – ты потом его прочтешь и увидишь ее адрес, по которому можешь ее найти.
Сэр Гюго подал Деронда письмо в конверте с иностранным штемпелем.