Девочки были в коротких платьицах, открывавших все их прелести, и туфлях на высоком каблуке разных цветов. Они были светлокожими пуэрториканками с волосами всех мыслимых оттенков — от брюнеток до блондинок — и весело порхали по комнате, рекламируя свой товар.
У задней стены ярко освещенный музыкальный автомат играл что-то испанское. Две парочки танцевали. Остальные сидели, ели, попивали виски с содовой, приберегая силы для Главного.
За автоматом виднелся узкий коридор, где были рабочие кабинеты — спальни. Еще дальше ванная и кухня. Темно-коричневая домашнего вида женщина жарила цыплят, накладывала картофельный салат, смешивала коктейли, зорко приглядывала за тем, кто как расплачивается.
«Колыбелька» Сары состояла из двух соединенных квартир. Вторая служила ей резиденцией.
— Если бы наш народ не прижимали, чернокожие произвели бы сенсацию в деловом мире — у них потрясающие организаторские способности, когда речь идет о делах незаконных.
— Этого-то и боятся белые, — отвечал Гробовщик.
Из задних комнат возникла Сара и двинулась к ним. Девицы трепетали перед ней, как перед королевой. Это была миловидная негритянка с белыми волосами, завитыми в кудряшки-пружинки. У нее было круглое лицо, широкий плоский нос, толстые темные ненакрашенные губы и ослепительная белозубая улыбка. На ней было черное атласное платье с длинными рукавами и глубоким декольте. На запястье сверкали платиновые часы, усыпанные брильянтами, на безымянном пальце обручальное кольцо с брильянтом с добрый желудь. На шее у нее была цепочка, а на ней несколько ключей.
Сара подошла, улыбаясь только ртом. За стеклами без оправы глаза были холодные как лед. Она прикрыла за собой дверь.
— Привет, ребята, — сказала Сара, по очереди пожимая руки детективам. — Как поживаете?
— Отлично, Сара. Дела идут вовсю. А у тебя? — спросил Могильщик.
— Тоже вовсю. Только у уголовников есть деньги, и они тратят их на девочек. Зачем пожаловали?
— За Лобоем, — коротко сказал Могильщик.
— А что он натворил? — спросила она уже без улыбки.
— Не твое дело, — буркнул Гробовщик.
— Полегче, Эдвард, — предупредила она его.
— Дело не в том, что он натворил, Сара, — примирительно сказал Могильщик, — нас интересует, что он видел. Мы хотим просто поговорить с ним.
— Я понимаю. Но он сейчас нервный какой-то…
— Наширялся, — вставил Гробовщик. — Впрочем, тебе это не в диковинку.
Сара снова посмотрела на него в упор.
— Не груби мне, Эдвард. А то я сейчас вышвырну тебя отсюда.
— Ладно, Сара, не заводись, — сказал Могильщик. — Все не так, как ты думаешь. Сегодня на О’Хару совершили налет.