В эту ночь его тележка была нагружена хлопком, и он откатил ее к улочке возле моста Трайборо, поближе к складу мистера Гудмана.
Рядом с ним остановилась патрульная машина с двумя белыми полицейскими.
— Что там у тебя? — спросил один из них.
Дядя Бад остановился и, почесав затылок, медленно ответил:
— Что там, босс? А бумага, картон, матрас, бутылки, тряпки разные…
— Восьмидесяти семи тысяч часом нет? — сострил полицейский.
— Нет, сэр. Но я бы от них не отказался.
— Что бы ты с ними сделал?
Дядя Бад снова почесал затылок.
— Купил бы себе новую тележку. А потом подался бы в Африку. — И добавил себе под нос: — Туда, где не будет белых сукиных детей с их дурацкими расспросами.
Конца полицейские не слышали и, рассмеявшись над началом, уехали.
Дядя Бад устроился у реки, возле брошенного грузовика, и лег спать. Когда он проснулся, солнце уже было высоко. Примерно в то время, когда Барри входил в контору полковника Калхуна, дядя Бад подходил к складу мистера Гудмана. Там, за забором, виднелись горы металлолома и деревянные строения, вмещавшие прочий хлам. Дядя Бад остановился у ворот, рядом с одноэтажной деревянной коробкой, где была контора. С той стороны забора бесшумно подошла огромная черная гладкошерстая собака величиной с дога и уставилась на старьевщика через проволочные ворота желтыми глазами.
— Хорошая собака! — сказал дядя Бад.
Собака смотрела немигающим взглядом.
Из конторы вышел небритый, плохо одетый белый, отогнал и посадил на цепь собаку. Затем подошел к воротам.
— Ну что там у тебя, дядя Бад?
— Кипа хлопка, мистер Гудман.
— Кипа хлопка? — испуганно спросил мистер Гудман.
— Ну да, — гордо сказал дядя Бад, показывая на мешок. — Настоящий хлопок из Миссисипи.
Мистер Гудман отпер ворота и вышел посмотреть на хлопок. Хлопок был в джутовой упаковке, но он просунул руку в прореху и вытащил несколько волокон.
— Откуда ты знаешь, что он из Миссисипи?
— Миссисипский хлопок я вижу за милю, — сказал дядя, — я его столько насобирал…
— Его что-то не очень видно, — заметил мистер Гудман.
— Я его нюхом чую, — сказал дядя Бад. — Пахнет негритянским потом.
Мистер Гудман повел носом.
— А что в нем такого особенного?
— От пота он только лучше делается.
К ним подошли двое цветных в комбинезонах.
— Боже, хлопок! — воскликнул один.
— Плачешь по родным местам? — спросил его напарник.
— Нет, по твоей мамаше, — откликнулся первый.
— Осторожней, дружище, — предупредил второй.
Мистер Гудман знал, что они шутят.
— Давайте его на весы, — распорядился он.
Кипа весила четыреста восемьдесят семь фунтов.
— Я дам тебе пять долларов.