Джонни постучал и стал ждать. Его окутывало гробовое молчание.
— Я Джонни Перри, преподобный, — сказал он. — Мне надо поговорить с вами.
Изнутри раздался такой шорох, словно там забегали крысы, затем послышался скрипучий голос преподобного Шорта:
— Не думайте, что я вас не ждал.
— Вот и хорошо, — сказал Джонни. — Я насчет похорон.
— Я знаю, зачем вы пришли, и я готов к этому, — проскрежетал преподобный.
День выдался для Джонни тяжким, и нервы его были на пределе. Он подергал за ручку: дверь была заперта.
— Откройте, — резко сказал он. — Как можно говорить о делах через закрытую дверь?
— Меня так не проведешь! — прохрипел преподобный, не собираясь отпирать дверь.
Джонни нетерпеливо стал дергать за ручку.
— Послушайте, проповедник, — сказал он, — меня прислала Мейми Пуллен. Я вам за это заплачу, так какого черта вы валяете дурака?
— Значит, я должен поверить, что набожная христианка Мейми Пуллен прислала вас… — начал было хрипеть преподобный, но Джонни, потеряв всякое терпение, стал пытаться выбить дверь.
Угадав его намерения, преподобный заговорил сипящим высоким голосом, в котором яду было больше, чем у гремучей змеи:
— Не вздумайте сломать дверь!
Джонни отдернул руку от дверной ручки, словно это и была гремучая змея.
— В чем дело, преподобный? У вас там женщина?
— Ах вот что вас интересует. Вы, значит, пришли за убийцей…
— Господи, вы что, рехнулись? — спросил Джонни, совершенно потеряв над собой контроль. — Неужели мне стоять весь вечер под дверью и слушать этот бред?
— Бросьте оружие, — крикнул Шорт.
— У меня нет никакого оружия. Вы совсем спятили? — Джонни услышал щелчок — похоже, преподобный готовился к бою.
— Предупреждаю! Бросьте оружие! — прохрипел Шорт.
— Ну и черт с вами, — рявкнул Джонни и повернулся, чтобы уйти. Но тут шестое чувство предупредило его об опасности, и он упал на пол, прежде чем выстрел из двустволки 12-го калибра проделал в верхней части двери дыру с тарелку.
Джонни упруго вскочил с пола, словно был резиновый, и ударил в дверь плечом с такой силой, что вышиб ее с грохотом, напоминавшим раскат от выстрела дробовика. Преподобный бросил двустволку и вытащил из кармана нож, причем так быстро, что лезвие заблестело в его руке еще до того, как ружье упало на пол.
Джонни же, продолжая двигаться по инерции, схватил левую руку с ножом преподобного, а правой ударил его в солнечное сплетение. Золотые очки слетели с лица Шорта, как птичка с ветки, а сам он рухнул навзничь на неубранную белую железную кровать. Джонни упал на него, как ягуар с дерева, и, отобрав нож, стал душить поверженного противника.