Пашка покорно повернулся, разрешая мастеру пройтись щеткой по воротнику и лацканам нового пиджака, зажмурился в едком облаке одеколона и, сунув деньги в протянутую руку, выскочил на улицу.
Он шел деревянной походкой, словно манекен, чувствуя на себе насмешливые взгляды прохожих, и сосредоточенно смотрел прямо перед собой. Первыми Пашкиными судьями были папиросники на углу.
Профессиональным взглядом выловив в толпе франтоватую фигуру, пацан моментально оказался рядом и откуда-то из-под локтя скороговоркой выпалил:
— Гражданин-товарищ-барин, папиросы «Люкс». Угощайтесь.
Пашка остановился, с трудом втиснул руки в карманы модных брюк, и вся его фигура моментально преобразилась и вновь приобрела утерянную свободу.
— Америка! — ахнул пацан и чуть было не рассыпал папиросы. — Ну, даешь! Это класс! — шмурыгая подошвами, прищелкивая языком и издавая другие нечленораздельные звуки, он обежал вокруг Пашки.
— Ну? — спросил Пашка и осторожно провел ладонью по волосам.
— Во даешь, Америка! Теперь ты можешь работать в лучшем ресторане и, если какой-нибудь фраер схватит тебя за руку, можешь спокойно извиниться и сказать, что перепутал карман.
— То-то! — гордо сказал Пашка, купил у парня папирос и двинулся дальше по Пятницкой. Ему было приятно получить такую высокую оценку, но в одном шкет был абсолютно не прав. Работать в этом наряде совершенно невозможно: пиджак подхватывает и сковывает движения, а в карман брюк не то что чужой бумажник — собственная рука еле пролезает. Идти на работу Следует в привычном свободном костюме, который сейчас валяется под кроватью. Но он о работе и думать не может, хотя срывов и не было, но появился страх, и Пашка гонит мысли о том дне, когда надо будет надеть старый костюм и идти к мануфактурной лавке Попова. Пока деньги есть, а там будет видно.
Пашка зашел в кафе, где у него была назначена встреча с Аленкой, сел за самый дальний столик.
Странная девчонка эта Аленка. Накануне Нинка устроила из-за нее скандал и смоталась с каким-то залетным фраером, а Пашка ночевал у маленькой смешной девчонки. Чудеса начались, как только они поднялись по пахнущей котами лестнице и, пробравшись по темному, заставленному сундуками коридору, закрыли за собой дверь ее комнатушки. Пашка разделся, плюхнулся на узкую железную кровать и тут же заснул. Когда он проснулся, было уже светло — часа четыре, наверное. Аленки рядом не было. Пашка оглядел каморку и страшно удивился, увидев девчонку спящей на каком-то тряпье под столом. Он хотел было подняться и перенести ее на кровать, но лень победила, и он снова заснул. Утром Аленка растолкала его и, приложив палец к губам, шепнула: