— Я не раз думал об этом, Зариф. Но я уже не один раз обжигался на таких вещах. Нет уверенности, что они не попытаются еще раз подсунуть нам что-нибудь вроде сеялок. Пока не разделаемся с ведомственностью, опасность этого постоянно будет висеть над «Казмашем».
— Пусть бы ее висела, — со вздохом сказал Гаязов, — если бы она не связывала нас по рукам и ногам.
— Согласен с вами, Зариф. Пока я сидел в главке, мне казалось, что все у нас хорошо, нормально, как и должно быть, а приехал сюда — и убедился, что многое надо изменять в управлении промышленностью… Может, даже ломать.
Муртазин, словно для разрядки, переговорил по телефону с цехами, немного походил по кабинету и остановился перед парторгом, сидевшим в глубоком кожаном кресле.
— Ну, а еще что? — спросил он, усмехнувшись, и снова в его карих глазах появилась лукавая искорка. — Давайте уж, выкладывайте все. Другой раз будем ругаться. А сегодня что-то не хочется. Я знаю, парторги народ каверзный, самый щекотливый вопрос обычно оставляют напоследок. На Урале у меня был парторгом Иван Иванович Сталеваров. Старше меня года на два — на три. Трубку курил. Бывало, зайдет ко мне так же вечерком и, попыхивая своей трубочкой, примется толковать о том о сем, — у меня ведь тоже бывают минуты, когда хочется поговорить не как директору, а просто как человеку с человеком. Сидим, сидим, досидимся, бывало, до петухов, домой пора, выдохлись, и вот тут-то, словно только что вспомнив, Иван Иванович и начнет: «Знаете, Хасан Шакирович, у меня к вам малюсенькое дельце есть, чуть было не забыл…» Хитрил… На самом деле никогда ничего не забывал. Все, бывало, без записи у него в голове держится. Такой уже тактики держался. Сначала расшевелит тебя, залезет в душу, как женщина, а там уж… — Муртазин махнул рукой и сел на диван, напротив Гаязова. — Ну как ему тут откажешь.
— Коли так, Хасан Шакирович, — мягко улыбнулся Гаязов, — у меня тоже есть крохотное дельце, которое можно решить в два счета. Согласитесь, Хасан Шакирович, послать Назирова в МТС.
Не впервые вели они разговор на эту тему. Прежде Муртазин даже слышать об этом не хотел. Но Гаязов был настойчив.
Услышав о Назирове, Муртазин поморщился.
— Мы ведь уже толковали с вами об этом, Зариф, Назиров нужен заводу. Любого другого инженера берите. Отдам, слова не скажу.
— Например, кого? Азарина? Зайца? Акчурина? Кудрявцева? — перечислял Гаязов заводских инженеров, заранее зная, что Муртазин никого из них не отпустит, — он соглашался отдать Красавчикова или Пояркова. Но парторганизация эти кандидатуры не могла предлагать, заранее зная, что, во-первых, они сами не поедут, а во-вторых, если бы даже и поехали, толку от них не будет никакого. В парткоме всех инженеров перебрали и после долгих раздумий остановились на кандидатуре Назирова. Одним мешал преклонный возраст, у других семейные обстоятельства не позволяли или деловые качества. А Назиров и сам согласен, и по всем другим качествам подходит.