— Ты, сынок, — через силу сказал он чуть погодя, — не очень-то увлекайся такими большими словами, как человек, честь… На самого пальцем покажут. Я вот тоже говорил таким манером, да…
Иштуган удивленно посмотрел на него. И это отец, который так быстро вспыхивает от любой несправедливости!.. С чего он сегодня смирен, как овечка?.. А у него есть все основания шуметь насчет Антонова. Он ведь давно предупреждал, что нужно остерегаться этого усача.
Показав большим пальцем на комнату Ильмурзы, Сулейман вполголоса произнес:
— Сбежал-таки…
Иштуган мигом все понял.
— Где он?
Распахнул дверь в комнату Ильмурзы. В комнате было пусто. Он заглянул на кухню.
— Нурия, где Ильмурза?
— Не знаю.
Приложив кулак ко лбу, Иштуган прислонился к дверному косяку.
3
Наконец вернулась с работы и Марьям. При виде ее Нурия отшатнулась: лицо пепельно-серое, веки припухли, вся она как-то отяжелела.
— Ай, что с тобой, родная? — испуганно вскрикнула Нурия.
Марьям молча провела рукой по мягким волосам золовки и прошла к Иштугану.
«Неужели опять неприятности на заводе?..» — подумала Нурия.
Сулейман, облокотившись на одну руку, все еще сидел в раздумье у стола.
— Папа, — прошептала Нурия, — Марьям-апа почему-то вернулась очень расстроенная…
— Что? — не сразу дошло до Сулеймана.
— Марьям-апа вернулась с работы очень расстроенная, — повторила Нурия уже вполголоса. — В лице ни кровинки…
Сулейман вскочил и быстрым шагом направился в комнату молодых. Дверь была закрыта. Изнутри доносились всхлипывания. Сулейман и Нурия постояли, растерянно поглядывая друг на друга, потом Сулейман потянул дочку за рукав, и они на цыпочках ушли в столовую.
— Она ничего тебе не объяснила? — спросил отец.
Нурия покачала головой.
«Что же это? — подумал Сулейман с тревогой. — Недаром в старину говаривали — беда в одиночку не ходит. Правильно, оказывается…»
— Что случилось, сынок? — спросил Сулейман вышедшего в зал Иштугана.
— Хуже ничего и не придумаешь, — глухо произнес он. — Марьям как будто обвиняется в преступной халатности.
Сулейман как стоял, так и застыл с полуоткрытым ртом. Не в силах произнести ни звука, он лишь махнул рукой, вышел в коридор и спешно оделся.
Иштуган тоже выскочил вслед за отцом. Тот, надев шапку задом наперед, гневно бормотал что-то сам с собой и никак не мог нащупать рукав короткого бобрикового пиджака. Иштуган взял отца за плечи. Он сразу понял, куда собрался старик.
— Не надо, отец, — сказал он строго. — Не ходи к нему!
— Нет, напрасно хочешь удержать меня, сынок, пойду! — сказал Сулейман, задыхаясь от гнева. — Пусть не сбрасывает свою вину на чужие плечи. Ничего!.. Он у меня до седьмого колена не забудет! — И дернул плечами, пытаясь вырваться из рук сына. Но у Иштугана были цепкие пальцы.