— Нет, не могу. — Муртазин быстро встал, ошарашив представителя. — Не нужны ни тысяча, ни двести. Мы купим дрова у себя.
После того как Карапет Георгиевич, словно ошпаренный, выскочил из кабинета, Муртазин долго еще сидел в раздумье. Он чувствовал, что поступил правильно, даже если дрова на месте обойдутся заводу немного дороже. Наконец, вызвав звонком Зоечку, он велел ей позвать Зубкова. Тут его взгляд упал на часы: опять одни отставали, другие спешили. Давно бы пора сдать их в ремонт. «А впрочем, ну их», — отмахнулся Муртазин.
Придя, Зубков стал развивать мысль, что директор напрасно отказался от выгодной сделки с Карапетом Георгиевичем, что завод и рабочие в один прекрасный день могут оказаться без топлива.
— Живем в лесу и без дров останемся, — иронически усмехнулся Муртазин. — Когда вам нужно было, доставали не только дрова, целые кряжи.
Маркел Генрихович отлично понял, куда целился директор, но пока отмолчался.
— Я отдаю Ихсанова под суд, — не давая Зубкову прийти в себя, продолжал Муртазин. — Он тоже процветал под вашим крылышком.
Зубков закурил. «Что, задрожала рука?» — подумал Муртазин.
— Отдать Ихсанова под суд не так уж трудно, — заговорил наконец Зубков. — Но вы, Хасан Шакирович, вот что прикиньте… — Маркел Генрихович несколько раз глубоко затянулся и сквозь густой дым многозначительно посмотрел на Муртазина. — Этот Ихсанов не дурак. Он уже был у меня. Сын ваш Альберт с вашего ведома систематически одалживался у него деньгами под расписку. Ихсанов предупредил: если дело дойдет до суда, он сообщит об этом прокурору.
Удар был нанесен совершенно неожиданный. Шантаж или правда?.. Сумасброд Альберт вполне мог брать у Ихсанова деньги под расписку, на него похоже. И тут Муртазин вспомнил, как однажды жена говорила, что Альберт кому-то должен пятьсот рублей.
— Вот видите, — язвительно бросил Зубков, наглея при виде того, как взволновался директор при его сообщении. — Побольше хладнокровия… Сгоряча можете запутать не только сына, но и себя.
Сердце у Муртазина неистово заколотилось, но у него еще хватало силы воли держать себя в руках.
— Теперь я ясно вижу, что вы аферист. — Он гневно впился глазами в Зубкова. — Но вы ошибаетесь в своих расчетах, Зубков. Я не из тех, кто, спасая свою шкуру, легко идет на преступление.
На лице Зубкова мелькнула кривая усмешка.
— Дальше-то некуда идти, вы уже его совершили, преступление-то, Хасан Шакирович. Если хотите, я вам по пальцам перечислю… Вы с первых же дней, как приехали на «Казмаш», обманули государство, выполнив план только на бумаге. Потом вы стали искать виновников, стали преследовать честных людей. Думаю, нет нужды перечислять все. Можно бы вам кое-что еще напомнить…