Поселок как вымер и только в одном двое пожилой мужик рубил несортовые плашки на дрова.
– Доброго здоровья, отец, – крикнул я через забор. – Ушедшие боги в помощь.
– И вам того же, – воткнул он топор в колоду. – Надобность какая у вас ко мне?
– Да вот спросить хотел. Не продадите ли нам пару бревен. Очень надо.
– Не – е–е… Не продам. Самому нужны. В баньке нижние венцы подгнили менять надо.
– Жаль…
– Совет дам. В новом лагере пленных. Найдите там расконвоированного фельдфебеля по кличке Билык. У него купите. Только он дорого дерет, сволочь. Одно слово цугул.
– А начальник лагеря?
– Тот вроде как не причем. Но ясно дело, что этот Билык с ним делится.
– Спасибо отец. Хранят тебя ушедшие боги.
И повернувшись к Имричу, сказал вполголоса, уводя его в нашему эшелону.
– Что и требовалось доказать. Вовремя приехали, а то и второго эшелона с бревнами бы не увидели. Пошли обратно. Я тут задержусь по делам, и эшелон задержу. А ты бери свою кису и на летучке езжай с ней на завод во Втуц. Там вас моя пролетка ждать будет, кучер домой отвезет. Заселяйтесь. Жену мою ты знаешь. Домоправителем у меня Зверрзз, также тебе хорошо известный. Нечего тебе тут на семи ветрах торчать, лучше посмотри свежим глазом по филиалу, что у нас тут не так.
* * *
Залп прозвучал, будто с треском порвали плотную ткань. Птицы в небе шарахнулись в разные стороны.
Две фигурки, сломавшись, упали на край ими же выкопанной могилы.
Лейтенанты – субалтерны расстрелянного капитана стояли, понурив головы. С них еще до расстрела начальника сорвали погоны, приговорив к трем месяцам штрафной роты на западном фронте. Начальник лагеря был по национальности отогуз, видимо поэтому так быстро и спелся с фельдфебелем цугул, по – соседски. Летехи, как показало следствие, совсем не при делах, да и на службе‑то всего без году неделя. Просто попали, походя под раздачу, дабы другим неповадно было закрывать глаза на преступления непосредственного начальства. Не повезло.
Капитан лагеря саперов с ними за компанию шел в штрафную роту. Рядовым. За попустительство.
Вторым расстрелянным был приснопамятный Билык, организатор всей аферы с бревнами.
Помощников Билыка из пленных осудили на десять лет каторги, и кузнец уже ладил им на ноги кандалы.
Строй самих пленных цугул хранил молчание с явным привкусом страха. Небось, когда в плен отогузам добровольно сдавались, думали что в империи им везде медом намазано. Нет, субчики, тут надо заработать возвращение домой тяжким трудом.
– Подпишите акт, ваша милость, – подошел ко мне выездной судья военно – полевого суда.