Льдина? Я даже невольно обиделась на такие слова. Да это он – настоящая глыба льда! Именно таким было сравнение, которое пришло мне в голову, когда я впервые его увидела. Именно он начисто игнорировал меня как женщину все эти недели.
И сейчас в нем тоже говорил всего лишь дурман. И именно поэтому я обязана его оттолкнуть. Было бы унизительно и бесчестно поступить по-другому…
И я перестала удерживать платье. Будь что будет. Возможно, я тысячу раз пожалею об этом. Но не сейчас.
Данте шумно выдохнул, когда мое платье оказалось на полу. Его руки и губы заскользили по моему телу, не спрашивая моего мнения на этот счет. Тело отзывалось почти что болью, захлебываясь от нахлынувших на него ощущений. Я стянула с Данте камзол. Попыталась расстегнуть пуговицы его рубашки, но из-за его собственных действий сосредоточиться на этом было просто нереально. Пуговицы буквально выскальзывали из пальцев. Наконец, расстегнув всего две или три – на что, казалось, ушла целая вечность, – я вдруг сообразила, что можно обойтись и без этого процесса, после чего рывком стянула рубашку через голову. Данте – так и быть – на миг оторвался от моего тела, чтобы высвободиться из рукавов, но его пальцы не удерживались на расстоянии от моей кожи ни секундой дольше.
– Подожди. – все-таки прошептала я.
Но Данте и не думал ждать, а я и сама уже не понимала, зачем это говорю. Задыхаясь, принялась исследовать губами его собственную смуглую кожу. Перед глазами снова проскользнул короткий шрам. А потом Данте преодолел последний разделяющий нас барьер, и мир просто растворился.
Я зажмурилась, откидываясь назад и впуская его в себя. Вцепилась руками в его плечи, как в единственное, за что вообще стоило держаться в этом мире. Движения Данте были порывистыми и жадными, а потом он склонил ко мне голову и впился в губы так страстно, что я забыла о необходимости дышать.
Следуя неожиданному для самой себя порыву, я оттолкнула его, перевернула на спину и, перекинув ногу, устроилась сверху. Он не возражал, только неслышно прошептал что-то одними губами. Разобрать слов я не могла, но это явно было нечто одобрительное. Он и вправду поспешил воспользоваться ситуацией, открывавшей ему много новых возможностей для ласк.
Потом я упала на диван рядом с Данте, даже не знаю как уместившись на столь узком пространстве. Долго-долго лежала, не в силах унять безумно колотившееся сердце и частое дыхание.
Данте сразу уснул, я же спать и не думала. Сначала просто лежала, наслаждаясь собственными ощущениями и для полноты эмоций прижимаясь к его пылающей коже. Открыла глаза и довольно долго бездумно смотрела в потолок. Потом повернула голову и, прижимаясь щекой к подушке, с нежностью посмотрела на спящего Данте. Он лежал на боку, подложив руку под голову, ресницы едва заметно подрагивали, а губы были слегка приоткрыты. Я собиралась тихонько, чтобы не разбудить, поцеловать его, и тут сердце словно сжали в ледяном кулаке.