В третий раз Гусев стрелял с расстояния в пятьсот ярдов. На таком удалении от президента телохранители, как правило, не обращали внимания на обыкновенные пистолеты. Вот тут Гусев и проделывал свой главный номер.
К голове чучела прилаживалась фотография нынешнего президента Соединенных Штатов, и Гусев двумя пулями простреливал глаза. Фотографию показывали высоким гостям. Они смотрели на нее и кивали. Некоторые улыбались, а кое-кто говорил:
– В случае крайней необходимости об этом стоит подумать.
В запасе у Гусева были и другие чудеса. Он показывал, например, как нужно стрелять в переполненном зале, скажем, во время пресс-конференции. И все же его коронным номером была стрельба по пуленепробиваемому стеклу автомобиля, движущегося со скоростью 21 километр в час – именно с такой скоростью двигался президентский лимузин, объезжая американские города. Гусев выпускал в одну точку три пули – первая отскакивала от стекла, вторая пробивала в нем чуть заметное отверстие, а третья со свистом влетала внутрь.
Гусев, конечно, знал, что является мастером своего дела, однако не видел в этом ничего особенного. Он был выходцем из захолустной деревушки в Казахстане, где все мужчины были отменными стрелками. В российской глубинке немало людей, обладающих поистине уникальными способностями, однако об их существовании подчас никто не подозревает. Татары славятся своей меткостью и, как правило, владеют огнестрельным оружием столь же виртуозно, как их предки во времена Тамерлана владели луком и стрелами.
Нельзя сказать, что Гусев намного превосходил своих односельчан в искусстве стрелять, однако в Москве его воспринимали как настоящего самородка.
В периоды обострения разногласий с Америкой сильные мира сего посещали его особенно часто. И он слышал из их уст такие слова:
– Если дела станут совсем плохи, придется использовать Гусева.
Стрельба была лишь частью его подготовки, и он посвящал ей не более двух часов в день. Остальные десять часов отводились изучению английского языка и американского образа жизни. Это требовало героических усилий от молодого татарина, который до недавнего времени изъяснялся лишь на наречии своих предков, кочевавших по российским степям в XIII – XV веках.
Вначале его словарный запас был мизерным, однако после двадцати пяти лет усердных ежедневных занятий под руководством лучших педагогов Бальбек Гусев мог сойти по телефону за чистокровного американца, выходца из любой части страны.
К сожалению, при росте в четыре фута и восемь дюймов, с раскосыми глазами и широкоскулым лицом, напоминающим монгольскую юрту, Бальбеку было трудно выдать себя за фермера из Алабамы или бостонского полицейского.