– Нет, в очень скверных. Скрывать нет смысла, потому что все это знают. Мы оба были с ним в натянутых отношениях.
– Оба?
– Мой брат Кеннет и я. Мы живем вместе. Он художник.
– Понятно. Вы были не в ладах с единокровным братом по какой-то конкретной причине или вообще?
Девушка сморщила нос.
– Не по одной, по нескольким. Он был нашим опекуном – во всяком случае, перестал быть опекуном Кеннета, потому что ему перевалило за двадцать пять. Я жила вместе с Арнольдом до прошлого года, потом решила, что не могу больше этого выносить, и перебралась к Кеннету.
– Ваш бр… единокровный возражал против этого?
– Нет, ничуть, мы тогда ожесточенно поцапались из-за одного противного торговца, за которого он пытался выдать меня замуж, и он был очень рад от меня избавиться.
– И эта ссора продолжала длиться?
– Более или менее. Да, собственно, продолжала. Мы старались по возможности не видеться. Не скажу, что при случайных встречах мы не ссорились, только не из-за торговца, не из-за того, что я ушла с Итон-плейс, а по всяким случайным поводам.
Огоньки в глазах суперинтенданта стали ярче.
– Скажите, мисс Верекер, вы приехали в Эшли-Грин с намерением продолжить старую ссору или начать новую?
– Начать новую. О, да что я говорю! Вы заставили меня так сказать, я имела в виду совсем не это. Не вносите это в протокол.
– Не внесем, – успокоил Ханнасайд. – Но приехали вы потому, что были злы на него, так ведь?
– Я так сказала инспектору? – спросила Антония. Суперинтендант кивнул. – Ладно, тогда да.
– Почему вы были злы, мисс Верекер?
– Арнольд имел чудовищную наглость сказать, что я не выйду за человека, с которым помолвлена.
– Кто он? – спросил суперинтендант.
– Не понимаю, при чем тут это.
– Тони, твоя помолвка – секрет? – вмешался Джайлс Карррингтон.
– Нет, только…
– Тогда не глупи.
Она покраснела и опустила взгляд на свои руки.
– Его фамилия Мезурье, – сказала она. – Он работает в компании моего единокровного.
– И ваш единокровный против этой помолвки?
– Да, потому что он отвратительный сноб.
– Значит, он написал вам письмо, запрещающее эту помолвку.
– Да… То есть… Да.
Суперинтендант немного помолчал.
– Мисс Верекер, кажется, вы не особенно уверены в этом.
– Уверена. Написал.
– И вы, наверное, уничтожили письмо, так ведь? – спокойно сказал Ханнасайд.
Она вскинула голову и рассмеялась.
– Ловко. Как вы догадались?
– Зачем вы это сделали, мисс Верекер?
– Ну, главным образом из-за того, что такое письмо у кого угодно вызвало бы желание совершить убийство, и я решила, что так будет безопаснее, – нашла ответ Антония.
Суперинтендант задумчиво поглядел на нее, потом встал.